Читать книгу - "Биармия. Северная колыбель Руси - Александр Леонтьев"

О. Талльгрен-Туулио полагал, что источником сведений для ал-Идриси об этой земле и ее народе послужили фрагменты скандинавских саг и скальдической поэзии, дошедшие до сицилийского географа в пересказе информаторов, от которых он получил данные о других народах Северной Европы. Возможность передачи таких сведений он видел в неплохой информированности ал-Идриси о тех районах Северной Европы, которые имели тесные связи с Биармией, например о Финнмарке. Вероятней всего, что информатором для арабского географа был какой-то заезжий скандинавский купец-путешественник, проехавший от Черного моря по рекам Восточной Европы в северные русские земли по наезженному пути «из варяг в греки». Мы бы, в свою очередь, добавили, что сведения о Руси и Русской реке ему могли предоставить арабские купцы и путешественники, добиравшиеся до крайних северных пределов, и не исключено, сами русы, прибывшие для торговли в Средиземное море.

И в заключение, вернемся к пограничным рубежам Руси, указанным арабским географом. Ал-Идриси северной границей Руси считал море Мрака, под которым имелись в виду моря Северного Ледовитого океана. Мы уже выяснили, как географ мог получить эти сведения, из каких источников.

Поэтому, полагая, что если сообщение ал-Идриси опиралось на скандинавские источники, тогда, по мнению И. Г. Коноваловой (авторы книги с ней абсолютно солидарны), приморскими русскими землями в данном районе были те области Европейского Севера, с которыми скандинавы вели торговлю и которые в древнескандинавской географической традиции назывались Биармией. О большом интересе новгородских купцов XII века к богатым пушниной северным территориям свидетельствуют и археологические материалы. Они же говорят о том, что в XII веке Северный морской путь играл определенную роль в торговле между Северной Русью и Финнмарком Норвегии.

Более того, сведения ал-Идриси о том, что северной границей Руси были моря Северного Ледовитого океана, можно рассматривать в одном ряду со сведениями древнескандинавских источников («Описание Земли I» и «Грипла»^[10]) о зависимости Биармии от Руси и считать, по мнению этой исследовательницы, сообщение ал-Идриси хронологически первым свидетельством о существовании такой зависимости. Только вот от Руси ли? Мы бы не стали делать такой однозначный вывод.

* * *

Не обошел вниманием легендарную Биармию и знаменитый русский писатель, великий историк, автор одного из значительных трудов в Российской историографии, фундаментального 12 томного произведения «История государства Российского» – Николай Михайлович Карамзин (1766–1826).

В первом томе «Истории» Карамзин дал описание северных областей России и того, какие в древности народы заселяли эти земли. Он как бы признает факт реального существования Биармии и приводит описание ее границ и стран, соседствующих с нею. Однако, выполняя основной постулат – подходить ко всему критически, – Карамзин недоверчиво относится к сообщениям скандинавских саг, тем более к известиям о загадочной и таинственной Биармии. Одновременно историк, знакомый с сочинениями Страленберга и Татищева, также безоговорочно высказывается за отождествление Биармии и Перми, обманутый, как и они, их звуковым сходством: «Биармиею называли скандинавы всю обширную страну от Северной Двины и Белого моря до реки Печоры, за которой они воображали Иотунгейм, отчизну ужасов природы и злого чародейства. Имя нашей Перми есть одно с именем древней Биармии, которую составляли Архангельская, Вологодская, Вятская и Пермская губернии. Исландские повести наполнены сказаниями о сей великой финской области; но баснословие их может быть любопытно для одних легковерных».

Во втором томе «Истории» Карамзин вновь возвращается к Биармии, ссылаясь опять на исландские саги, при этом не забывая все время указывать на их «баснословие». Одновременно историк и не отвергает вероятности торговых сношений между норвежцами и биармами, указав на возможность их торговли с Пермью и камской Булгарией: «Россиянам надлежало прежде овладеть всеми ближайшими местами Архангельской и Вологодской губернии, древним отечеством народов чудских, славным в северных летописях под именем Биармии. Там, на берегах Двины, в начале XI века, по сказанию исландцев, был торговый город, где съезжались летом купцы скандинавские и где норвежцы, отправленные в Биармию Св. Олофом, Ярославовым современником, ограбили кладбище и похитили украшение финского идола Йомалы. Баснословие их Стихотворцев о чудесном великолепии сего храма и богатстве жителей не входит в историю; но жители Биармии могли некоторыми произведениями земли своей, солью, железом, мехами торговать с норвежцами, открывшими в IX веке путь к устью Двины, и даже с камскими болгарами, посредством рек судоходных. Занимаясь рыбною и звериною ловлею, огражденные с одной стороны морями хладными, а с другой лесами дремучими, они (биармы. – Авт.) спокойно наслаждались независимостью, до самого того времени, как смелые и предприимчивые новгородцы сблизились с ними чрез область Белозерскую и покорили их, в княжение Владимира или Ярослава. Сия земля, от Белаозера до реки Печоры, была названа Заволочьем и мало-помалу населена выходцами новгородскими».

Норвежцы до XIII века ходили на кораблях в Биармию, пишет далее Карамзин, ссылаясь на шведского историка Далина. Поэтому Белое море и часть Ледовитого океана, прилежащего к Архангельской губернии, в России долго назывались Мурманским, т. е. Норманнским или Норвежским, морем. Хотя Карамзин не исключал возможности происхождения названия Мурманского моря от другого слова – поморский, т. к. Татищев считал, что маурена обозначала на сарматском языке (финно-угорском. – Авт.) – поморье.

Название Заволочье, считает Карамзин, произошло от слова волок, означающего пространство между судоходными реками, через которое перевозили или перетаскивали суда. Заволочье имело и другое значение – это могло быть закрытое, лесное, так называемое заволоченное место. В прежние времена вся Двинская земля носила название – Заволочье.

В третьем томе Карамзин последний раз упоминает о Биармии, о ее угасающей славе, ставшей к тому времени данником Великого Новгорода, почерпнув сведения из Норвежской истории Торфея и Шведской – Далина, основных его источников о существовании страны биармов: «Древняя Биармия, уже давно область Новогородская, все еще славилась торговлею, и корабли шведские, норвежские не преставали до самого XIII века ходить к устью Северной Двины. Летописцы скандинавские повествуют, что в 1216 году знаменитый купец их, Гелге Богрансон, имев несчастную ссору с биармским начальником, был там умерщвлен вместе со всеми товарищами, кроме одного, именем Огмунда, ушедшего в Новгород. Сей Огмунд ездил из России в Иерусалим и, возвратясь в отечество, рассказал о жалостной кончине Богрансона. Норвежцы хотели мстить за то биармским жителям и, в 1222 году прибыв к ним на четырех кораблях, ограбили их землю, взяли в добычу множество клейменного серебра, мехов бельих, и прочее».