Читать книгу - "Михаил Орлов - Александр Бондаренко"

Правильности этого предположения русское командование было обязано своей разведке.

«…под руководством военного министра наряду со стратегической (внешней) разведкой уже в мирное время организуется и тактическая разведка. Так, штабы армий и корпусов, дислоцированных на западной границе, развернули сбор разведывательных сведений и материалов о сосредоточении французских войск на сопредельных территориях».

В штабе Барклая сообщения тайных агентов и их начальников (слово «резидент» в этом значении тогда не применялось) и все секретные документы, имевшие отношение к разведке, поступали в руки гвардии поручика Михаила Орлова. Он принимал и визировал бумаги, читал их, по крупицам выбирая необходимые сведения, сверял, обобщал, анализировал, чтобы доложить министру самую важную и точную информацию.

В результате большой и кропотливой тайной работы, в которой на заключительном её этапе принимал участие наш герой, русское командование было подробно информировано обо всех передвижениях неприятельских войск и готово к действиям. Именно благодаря налаженной разведывательной работе главнокомандующим русскими армиями удалось вывести свои войска из-под ударов и отступить, счастливо избегая того приграничного сражения, которым Наполеон стремительно решал судьбы своих кампаний.

«Мы пробыли таким образом почти 3 месяца в Вильне до открытия войны, жили весело, но скромно, посещали некоторых знакомых, из которых ближайший ко мне был Кавалергард[ского] полка поручик М.Ф. Орлов, приятный и добрый товарищ. Он скоро был сделан адъютантом кн. Щетра] Михайловича] Волконского и был им употребляем по труднейшим делам, которые всегда исполнял с желаемым успехом», — писал известный нам квартирмейстерский подпоручик Александр Муравьёв. Вот только относительно «скорого назначения» Орлова он ошибался: адъютантом генерал-квартирмейстера Михаил стал ещё в 1810 году.

А вот что значит — «жили весело, но скромно»? Достаточно подробный рассказ об этом можно найти на страницах дневника Николая Дурново — имя Михаила Орлова здесь встречается постоянно:

«[12 апреля] Вечер у Михаила Орлова. Это человек высокого духа, и с ним всегда есть о чём поговорить».

«[15 апреля] Вечером, отправившись к Орлову, застал у него Селявина и Михаила Голицына. Мы проговорили до десяти часов».

«[16 апреля] Орлов и Голицын ужинали у нас. Сыграли партию в шахматы и только в полночь разошлись».

«[20 апреля] Пообедав дома, зашёл к Орлову, с которым мы отправились во дворец, к заутрене и к обедне».

Кстати, автор дневника отмечает особую религиозность Орлова — в одной из его более ранних записей говорится:

«Он разделяет убеждение Александра Муравьёва и даже превосходит его в вере в существование Троицы».

Муравьёв был знаменит своей набожностью, что в те времена среди «военной молодёжи» было достаточно редким явлением…

«[22 апреля] Орлов любезно согласился со мной посмотреть верховую лошадь. Все те, которые нам показали, меня не устраивали».

«[25 апреля] В 9 часов направил стопы к Орлову. Мы отправились вместе на бал, который польская знать даёт императору».

«[9 мая] Затем я провёл несколько часов у Орлова; приятно поговорить о разных вещах с умным человеком».

«[25 мая] Вечер вместе с полковником Толем у Орлова».

И ещё много чего подобного… Кажется, беззаботная светская жизнь и сплошное безделье! Но мы ведь уже знаем, что наша разведка французскую переиграла — то есть тот же самый Орлов, тот же самый Дурново и другие офицеры квартирмейстерской службы. Что лучше? Сидеть за работой, не поднимая головы, или же производить впечатление не обременённого службой человека — и при этом всё успевать? Думается, ответ здесь не нужен.

Кстати, упомянутый полковник Карл Фёдорович Толь^[80], пользовавшийся репутацией «самого образованного офицера в Главном штабе», скоро займёт должность генерал-квартирмейстера 1-й Западной армии. Думается, он совсем не зря и отнюдь не от нечего делать заглянул на огонёк к гвардии поручику…

Между тем до войны уже оставались считаные дни…

* * *

«В тёмную ночь с 12 на 13 июня стоявший на берегу Немана близ Ковны лейб-казачий пикет заметил на противоположном берегу реки необычайное движение, услышал сильный топот копыт и скрип обозов. Встревоженный этим движением, лейб-казачий пикет удвоил бдительность и с напряжённым вниманием всматривался в неприятельский берег… Вскоре на этом берегу заблистали огни; движение и шум усилились, и по гладкой поверхности Немана тихо поплыли понтонные суда; тотчас же зазвучали топоры; суда начали выравниваться, и казаки поняли, в чём дело: враг России приступил к переправе свих полчищ на нашу родную землю… Настал, наконец, этот роковой для русского сердца час!.. Стремглав понёсся один из лейб-казаков известить начальство о происходящем на Немане; другие пикетные лейб-казаки неслышно приблизились к реке и зорко следили за производившейся на ней работой… И вот, несмотря на темноту ночи, они замечают, что от противоположного берега отделяются лодки, что они наполнены народом и плывут к нашему берегу… Первыми ступили на нашу землю несколько рот пехоты из корпуса Даву и эскадрон польских улан. Первые увидели неприятеля в славную для России Отечественную войну — лейб-казаки; их пикету принадлежат первые, огласившие песчаные берега Немана выстрелы, — сигнал самозащиты…

Поляки бросились вперёд на выстрелы лейб-казаков — но быстрые кони последних были уже далеко…»

Так началась Отечественная война 1812 года.

В тот самый день 12 июня в загородном дворце генерала от кавалерии барона Беннигсена, что располагался неподалёку от Вильны, в живописном местечке под названием Закрет, генерал-адъютанты дали большой бал в честь императора Александра Павловича… A propos, напомним один забытый ныне эпизод, имевший касательство к тайной войне.

«За неимением в замке большой залы, решились для танцев выстроить в саду деревянную галерею, украшенную зеленью, что поручено было местному архитектору Шварцу (профессору Шульцу. — А. Б.). Накануне бала, назначенного на 12-е июня, Император Александр получил записку, в которой его предостерегали, что зала эта ненадёжна и должна рушиться во время танцев. Государь поручил директору военной полиции де-Санглену осмотреть эту постройку во всей подробности. Едва де-Санглен успел прибыть в Закрет, как выстроенная галерея обрушилась; один пол уцелел. Архитектор скрылся. “Так это правда, — сказал император де-Санглену, выслушав его донесение. — Поезжайте и прикажите пол немедленно очистить; мы будем танцевать под открытым небом”».

Как потом стало известно, архитектор Шульц утопился. Может, конечно, и не сам, но несколько дней спустя его тело извлекли из реки Вилии, верстах в двадцати ниже города…