Читать книгу - "Эд, граф Парижский и король Франции. 882-898 гг. - Эдуард Фавр"

Сохранилось несколько дипломов, свидетельствующих о деятельности Эда в Нейстрии в качестве маркграфа и в качестве аббата монастыря Святого Мартина в Туре. Едва он получил эту новую власть, как еще во время пребывания Карла III в Париже, 27 октября 886 г., попросил императора утвердить прекарный договор, заключенный между Гуго Аббатом и канониками Сент-Эньяна, с одной стороны, архиепископом Адалардом Турским и епископом Реноном Анжерским, его братом, — с другой^[383]. Также в качестве маркграфа он два дня спустя, 29 октября, обратился в Париже к Карлу III с просьбой, чтобы каноники турской церкви Святого Маврикия получили в дар имение Перне^[384], и добился своего.

В качестве аббата Эд, похоже, не всегда был достаточно почтителен по отношению к правам собственности турского монастыря Святого Мартина. Как и отца, его можно было обвинить в том, что среди смятений, вызванных норманнами, либо потакая алчности испорченных людей, он «по небрежению» (это смягченная формулировка) позволил расхитить многие владения, с которых каноникам поступали доходы^[385]. Например, именно Эд отдал целлу Святого Климента одному «верному» без согласия капитула^[386]. Однако его первым действием как аббата, известным нам, было торжественное возвращение^[387] в апреле 887 г.^[388] капитулу турского монастыря Святого Мартина некоторых владений в Италии, которые когда-то были пожалованы этому аббатству Карлом Великим и потом отняты у монастыря, вероятно, Робертом Сильным^[389]. Эд произвел это возвращение, возложив перчатку на гробницу Святого Мартина; он высказал желание, чтобы в благословениях во имя Божье, какие станут воздаянием за этот благочестивый акт, упоминались три особы. Первым упоминался император Карл, для которого он желал бы не только легкого обретения будущей жизни, но и более славной настоящей; трудно не увидеть в этих словах упрека защитника Парижа в адрес монарха, так струсившего под этим городом! Далее Эд молил о Божьем милосердии для самого себя; каноникам следовало постоянно поминать его в молитвах и петь ради него, как при его жизни, так и после смерти, семь псалмов из числа тех, какие церковь особо назначает для покаяния. Наконец, свою долю благодати должен был получить Роберт, его отец, что было естественно, если это он лишил аббатство доходов.

Эд совершил этот акт в окружении многочисленных служителей церкви, вышедших из аббатства Святого Мартина, и нескольких высокопоставленных персон^[390]: это были Адалард, архиепископ Турский; граф Адемар^[391], сын Эрменона, графа Пуатье, а потом Ангулемского, родственник Эда и соперник Рамнульфа II в борьбе за графство Пуату; Гарнегауд, возможно, уже виконт Блуа^[392], во всяком случае, «верный» Эда, к которому тот, став королем, проявит щедрость^[393]; Аттон, виконт Ту-Ра^[394], замещавший Эда как графа Турского; Фульк Рынсий, в то время еще очень молодой, которого постоянно встречали в окружении сыновей Роберта Сильного. Это благодаря им Фульк приобрел такое могущество в Анжу, уроженцем которого, похоже, не был; сначала он стал там виконтом, очень вероятно, заместителем Эда, потом графом; его считают первым графом Анжуйским, передавшим титул по наследству^[395]; в любом случае, так же как Аттон и Гарнегауд, он был «новым человеком», ставленником и верным сторонником Эда. Наряду с ними в числе свидетелей акта мы видим некоего Гвальтария^[396], которого соблазнительно отождествить с носившим это имя богатым владельцем земель в Турени и Пуату, делавшим в 900 и 904 гг. дары турскому монастырю Святого Мартина. Наконец, что касается «Гермунна», можно вспомнить, что король Людовик, победитель при Сокуре, сын Людовика Заики, погиб в Туре в результате несчастного случая, который произошел, когда он погнался на лошади за дочерью некоего Гермонда^[397]. Но пора остановиться: пытаясь идентифицировать каждое имя, можно потерять нить сюжета. Важно, что этот акт ясно показывает: в 887 г., очень незадолго до восшествия Эда на престол, его окружали магнаты Анжу, Турени, Блезуа, которые, похоже, принадлежали к «новым людям» и были всецело ему преданы. Он не только выступал как держатель крупных бенефициев в Нейстрии, как его отец, но еще и был окружен могущественными «транссекванами», выглядел их вождем, как Гуго Аббат^[398].