Читать книгу - "Александр и Алестрия - Шань Са"

Оба войска, затаив дыхание, смотрели на приближавшихся вождей. Властный взгляд Александра заставил толпу расступиться. Он не произнес ни слова. Моя царица ничего нам не приказала. Они двигались вперед по проходу, образованному воинами, и амазонки и солдаты Александра последовали за царем и царицей на юго-восток. Под открытым небом был разбит огромный лагерь. Распахнулись ворота в царство мужчин.

Воины в коротких юбках, борцы в пурпурных шароварах, мужчины в сине-желтых тюрбанах сновали между палатками. Белые, черные, розовые женщины прогуливались с детьми-полукровками. Персидские торговцы расхваливали свои товары. На возах стояли вольеры и клетки с тиграми и леопардами. Чудовища вчетверо крупнее лошадей со змееподобными мордами и широкими, как крылья журавлей, ушами топтали землю ногами-колоннами, и она дрожала.

Женщины подали нам обильную еду. Безволосые мужчины услаждали наш слух музыкой. Рабыни принесли воду для умывания и новую одежду. Они захотели раздеть меня, но я пришла в ярость и выкинула их из палатки. Я приказала всем нашим сестрам скрыть от окружающих, что мы амазонки.

В мучительном недоумении ждала я Талестрию, но она появилась лишь на третий день, украшенная ожерельями, в золотых серьгах. Глаза ее были обведены синей краской, лицо прикрывала вуаль. Я преклонила перед царицей колено, чтобы выразить свою печаль и гнев. Взмахом руки она отослала рабынь и вошла, опустив за собой полог.

Талестрия сбросила украшенную перьями накидку. Сняла драгоценности и разбросала их по углам. Она сорвала яркую тунику и потребовала воды, чтобы омыть тело. Меня смущал исходивший от нее чужой аромат. Я поливала царицу водой и опирала с головы до ног.

— Ты гневаешься, — сказала мне царица.

— Тания служит тебе. Верная служанка никогда не ослушается свою царицу.

— Я знаю, ты недовольна, Тания, но бог Льда указал мне путь. Я не царица амазонок. Я стану женой Александра. Это не слабость. Это моя судьба.

Ее слова пронзили мне сердце. Я сжала зубы и удержалась от слез.

— Племени нужен вождь. Я назначаю тебя правительницей и поручаю найти мне преемницу. Возвращайся в край Сиберии, Тания. Мне ведом твой нрав. Здесь ты будешь несчастна.

— Талестрия, неукротимая царица амазонок, стала пленницей любви к мужчине. — Я повысила голос. — Если это не слабость, значит, ее околдовали! Признайся, что Александр опоил тебя любовным напитком! Скажи, что он украл твою душу и запер ее в проклятом ларце! Очнись, Талестрия! Царицы амазонок доверили тебе жизнь нашего племени. Ты не можешь нас покинуть!

Я их никогда не забуду. Я никогда не забуду тебя.

По щекам моей царицы катились слезы, но голос звучал твердо.

— Правительницы ошиблись. Я не Талестрия. Талестрией должна была стать ты. Будь сильной, Тания. Будь непобедимой воительницей, которая не страшится разлуки и не страдает, теряя сестру. Возвращайся домой. Ты должна научить языку птиц маленьких девочек, что станут нашими наследницами.

Я захлебнулась слезами.

— Ты забыла предсказание наших предков, моя повелительница! Царица-Мать полюбила мужчину. Она умерла ради него, и гора покрылась вечным снегом.

— Я ничего не забыла, — ответила она.

Ее глаза сияли, а лицо было таким спокойным, что я похолодела.

— Я ничего не забыла. Я не боюсь проклятия. Я доверяю моему богу!

Я зарыдала. Александр околдовал мою царицу. Ее жизнь в опасности. Как мне покинуть ее?

— Пока ты жива, я не буду править. Так завещали нам предки. Не настаивай. Я последую за тобой на край земли. Я не вернусь домой.

Я лила слезы и не могла успокоиться. Царица тоже плакала. На землю опускалась ночь. Талестрия заснула, лежа рядом со мной, или она не спала, а притворялась, как и я? Не знаю.

Горечь, разочарование и гнев мешались в моем сердце с нежностью и скорбью. Талестрия, как и Царица-Мать, полюбила мужчину. Значит, наше племя обречено на гибель. Мы исчезнем с лица земли, такова наша судьба. Талестрия предложила мне занять ее место и править, но как я остановлю неотвратимое истребление племени, которое вот-вот потеряет свою царицу? Талестрия хочет, чтобы я обманула пророчество, вернулась на родину и объявила, что она погибла в бою.

Разве смогу я солгать и навлечь на нас гнев бога? Разве могу разлучиться с Талестрией, царицей моего сердца, сестрой, которую я неусыпно оберегала, ту, к кому я буду вечно стремиться душой и телом? Как я могу сдаться без боя? Без меня Талестрия будет погребена под камнями и железом, которые тут считают товаром, она погибнет в этом прогнившем мире, где похожие на хищников мужчины и женщины сажают птиц в клетки. Моя царица предала племя. Это моя вина. Я заслуживаю изгнания, я должна умереть вместе с ней.

Я вспомнила мгновения счастья, когда царица, лежа в траве, диктовала мне истории о звездах. Я писала при свете свечи и предавалась мечтам. Высыхая, чернила становились белыми. Приход Александра вынудил нас забыть о книге. Мы второпях снялись с места и ускакали.

Я все плакала и плакала, вспоминая, как Талестрия скрестила оружие с неизвестным воином, а потом оба исчезли за горизонтом. Когда они вернулись в степь, мы лишились своей земли и предков. Мы больше не увидим белых красноголовых журавлей, не назовем себя тем, кто любит лошадей.

На следующее утро царица собрала в шатре воительниц, их было двадцать девять. Я, Ания, писец и глашатай царицы, сообщила им решение и объявила:

— Я, Тания, писавшая для повелительницы, буду тем светлячком, что проводит ее в царство мертвых. Кто из вас хочет стать правительницей вместо меня?

Сидевшие полукругом девушки зарыдали. Ни одна не пожелала занять мое место. Ни одна не хотела нести племени весть о том, что Талестрия и Тания пали в бою. Ни одна не чувствовала в себе мужества солгать или сказать страшную правду: царица полюбила мужчину. Царица убежала с ним. Никто из амазонок не хотел возвращаться домой с вестью о наступлении вечной зимы. Все поклялись сохранить тайну нашего происхождения. Все отреклись от нашего прошлого.

Если рана не заживает, мы отсекаем то, что гниет. Чтобы никто не узнал тайну — «У амазонок больше нет царицы», — мы отбросили букву «Т» от наших имен. Мы утратили нашу семью и нашу свободу. Мы решили хранить верность царице и превратились в безымянных птичек в клетке Александра.

Я повернула голову и бросила на Алестрию разгневанный взгляд. Она безучастно смотрела в пустоту перед собой.

Проснись, Алестрия!

Александр, палач амазонок, я буду ненавидеть тебя во всех своих будущих жизнях!

Багоас лишился рассудка, когда я вернулся в лагерь и привез в седле Буцефала женщину. Он вскочил и с воплями помчался к моему шатру, заколол раба, вздумавшего его остановить, перевернул всю мебель, а потом расцарапал лицо и начал бить себя кулаками в грудь, катаясь по земле. Македонские генералы отвернулись. Женщины прикрыли глаза детям и удалились. Гефестион и его охрана совладали с безумцем, напоив его маковым отваром. Ночью в лагере царила мертвая тишина — стихли шепоты, не звенело оружие. Мои генералы скрывали ярость и боль. Солдаты спрашивали себя, что станет с империей.