Читать книгу - "Секретные архивы ВЧК-ОГПУ - Борис Сопельняк"

«ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Следователя Ачкасова по делу № 1096

Несмотря на все доводы Кучеренко, что через некоего Федорова он узнал в Киеве, в стане неприятеля, что Циолковский знает все пункты организации Союза возрождения России, я делаю вывод, что белые Циолковского не знали.

Когда Циолковский стал догадываться, что Образцов является подставой и только играет роль деникинца, он ему ни в чем не противоречил. В невыяснении принадлежности Циолковского и неполучении сведений сделал оплошность т. Образцов, он же Кучеренко, который погорячился, открывая себя деникинским агентом, узнавая сразу же справки у Циолковского, который, переживший многое, и, как практик в жизни, сразу же догадался о посещении его Образцовым и тем самым скрыл свою принадлежность к организации СВР и место нахождения таковых.

А поэтому, ввиду полной недоказанности виновности Циолковского, но твердо в душе скрывающего организацию СВР и подобные организации, предлагаю выслать гр-на Циолковского К.Э. в концентрационный лагерь сроком на 1 год без привлечения к принудительным работам ввиду его старости и слабого здоровья.

Декабря 1 дня 1919 г. Следователь Ачкасов».

Перечитайте этот документ еще раз, и вы увидите, насколько он страшен. С одной стороны, следователь делает вывод, что белые не знали Циолковского, но с другой — не предпринимает никакой попытки признать незаконность и мерзость «подставы». Результата гнусной провокации не оправдали вохтагавшихся на нее надежд, и следователь пишет о полной недоказанности вины Циолковского. Казалось бы, на этом нужно поставить точку, извиниться перед всемирно известным ученым и отправить его домой.

Но как не хочется упускать добычу! И Ачкасов придумал иезуитский ход: если нельзя расстрелять, то можно сгноить. Старый, больной, к тому же полуглухой человек за год концлагеря со стопроцентной гарантией отдаст богу душу. А формально все вроде бы правильно, и революционная бдительность соблюдена, и большевистская гуманность налицо. Что такое год концлагеря, если и не таких, как этот старик, расстреливали сотнями!

В принципе, судьба Константина Эдуардовича была предрешена, он должен был погибнуть. Но служили в ЧК и другие люди, не такие, как Ачкасов. Одним из них был начальник Особого отдела МЧК Ефим Георгиевич Евдокимов. Не знаю, как он поступил с Ачкасовым, но всю его подлую работу Ефим Георгиевич перечеркнул своей собственной резолюцией, написанной красными чернилами: «Освободить и дело прекратить. Е. Евдокимов. 1.12.19.».

И — все! Циолковский оказался на свободе. В тот же день произошел довольно любопытный казус: Константин Эдуардович не смог сесть на поезд и не знал, где переночевать. Ничего лучшего, как вернуться в тюрьму и попросить ночлега там, он не придумал. И что вы думаете, в нарушение всех правил его пустили в камеру, а утром отправили в Калугу.

Это-то и дало ему основание написать в одном из писем: «Заведующий Чрезвычайкой очень мне понравился, потому что отнесся ко мне без предубеждения и внимательно». Некоторые исследователи решили, что речь идет о Дзержинском. Нет, с Дзержинским Константин Эдуардович не встречался — это точно, иначе в деле № 1096 непременно была бы его резолюция.

А вот Ефим Георгиевич Евдокимов, чекист и атеист, стал настоящим ангелом-хранителем и спасителем Циолковского. К сожалению, у самого Евдокимова такого ангела-хранителя в нужный момент не оказалось: будучи кавалером ордена Ленина и пяти орденов Красного Знамени, в 1940-м он был репрессирован и лишь в 1956-м посмертно реабилитирован.