Читать книгу - "Главный противник. Тайная история последних лет противостояния ЦРУ и КГБ - Джеймс Райзен"

Лефортово, Москва. 10 августа 1985 года, 9:30

Белая «Волга» пробиралась по узким улочкам Лефортова, некогда элегантного района старой Москвы, раскинувшегося по берегам реки Яузы. Названный в честь швейцарского архитектора Франца Лефорта, фаворита Петра Первого, район когда-то был замощен булыжником и отведен под резиденции иностранцев. Первоначально Лефортовский дворец, господствовавший над районом, был построен в виде трех пересекающихся крыльев, которые, сходясь, образовывали букву «К». По легенде, это был знак признательности архитектора своей требовательной и капризной любовнице Екатерине Великой.

Теперь же название дворца стало синонимом таинственности и отчаяния, поскольку недалеко расположился следственный изолятор с тем же названием. Лефортово с его пропитанной кровью историей давно закалило русскую душу. Никто не может точно сказать, сколько представителей советской элиты погибло здесь в конце 30-х годов, в результате чего это место снискало сомнительную славу главной сталинской «расстрельной тюрьмы». Превращенные в тюремные блоки длинные коридоры окрашены в жуткий черный цвет, вдоль коридоров были пробиты глубокие борозды для быстрой уборки с помощью водяных шлангов после какой-нибудь особенно активной «расстрельной» ночи. Помимо длинной череды опальных сталинских деятелей, в Лефортово содержали Рауля Валленберга, шведского дипломата, спасшего жизнь тысячам венгерских евреев в 40-е годы; в относительно недавние времена там сидел несгибаемый еврейский диссидент Натан Щаранский, которому, в конечном счете, разрешили эмигрировать в Израиль в рамках сделки по обмену шпионами.

«Волга» Рэма Красильникова остановилась перед высокими коричневыми металлическими воротами, ведущими к выкрашенному охрой зданию № 3А.

Красильников знал историю Лефортово, но считал, что она не имеет отношения к его почетной обязанности ловить шпионов.

Красильников свято верил в советскую систему и не мог понять сомнений, которые испытывало молодое поколение. В его представлении процесс получения признаний от шпионов никак нельзя было сравнивать с «чистками» прошлого. Расстрелы, которые сейчас происходили в Лефортово, проводились в полном соответствии с приговорами судов. Просто так случилось, что в последнее время таких дел стало больше.

Сейчас у Красильникова было два «гостя», занимавших две изолированные камеры. Один из них — примирившийся со своей судьбой и неизменно вежливый Толкачёв. Он очень помогал следствию, отметил Красильников.

Но этот новый, которого только что схватили люди Шароватова, еще возмущался и агрессивно защищался. Он все еще отчаянно искал тот хлесткий ответ, который повернет игру против его мучителей и разрешит его ужасную проблему с помощью беспощадной пулеметной очереди логики. Однако подполковник Леонид Георгиевич Полещук просто не мог найти безобидного объяснения, почему он был задержан в момент изъятия американского тайника с деньгами.

Полещук был подполковником контрразведывательной службы КГБ, приехавшим в отпуск из Лагоса, где он находился в служебной командировке. Когда люди Шароватова задержали его три дня назад на месте тайника, он театрально, но не очень убедительно изобразил неведение. Он заявил, что приехал на платформу «Северянин» для встречи с женщиной, но отошел в сторону помочиться, и его ошибочно арестовали. Оправляясь на камни у стальной опоры линии электропередачи, он внезапно вспомнил, что забыл подложить крупный камень под заднее колесо своей автомашины, чтобы она не скатилась по крутому склону, на котором была запаркована. У него барахлил ручной тормоз, объяснил он, надеясь разрешить на месте это «маленькое недоразумение».