Читать книгу - "Пассажиры колбасного поезда. Этюды к картине быта российского города. 1917-1991 - Наталия Лебина"

Закрытые же купальники, наиболее удобные для водного спорта и сделанные из хороших синтетических тканей, были, как правило, импортными и потому малодоступными. Именно о таком пляжном наряде и способе его приобретения писал Федор Абрамов в повести «Алька» (1971): «Есть, есть у нее купальник. Такой, что в ихней деревне и не снился никому, – темно-малиновый, шерстяной, с вшитым белым ремешком, с карманчиком на молнии (зимой три часа на морозе выстояла за ним в очереди)»²³¹. То, что в советской торговле в 1960‐х годах, в период господства синтетики, не было костюмов из эластичных тканей, можно объяснить лишь неповоротливостью модной индустрии в СССР. Невольно вспоминаются собственные бытовые практики. В юные годы, как раз совпавшие с периодом десталинизации, я сносила четыре закрытых купальника. Первый сшила мне из ситца мама. К купальнику прилагалась широкая юбка на резинке из аналогичного материала. На плоской как дощечка 12-летней девочке ситец выглядел неплохо, но быстро потерял и форму и цвет от купания в Балтийском море. Затем появился вновь самодельный костюм, сделанный из обрезанных тонких черных шерстяных рейтуз. Сверху в районе груди была пристрочена шелковая оборочка. В 16 лет на день рождения получила от родительских знакомых, как-то связанных с торговлей, купальник из синтетики. Несмотря на всю свою безразмерность, он был мне невозможно велик и потому подвергся ушивке на машинке «Тула». Она с большим напряжением строчила низкосортный довольно толстый нейлон. Самой роскошной вещью в ряду моих пляжных нарядов стал проданный мне знакомым парикмахером нейлоновый купальный костюм югославского производства со шнуровкой. И все же чаще в юности я перебивалась ситцевыми бикини – иногда сшитыми самостоятельно, иногда купленными в магазинах.

Но если женщины в годы оттепели могли порадовать себя хотя бы самодельными купальниками, то у мужчин все было гораздо сложнее. В мировой моде плавки – очень короткие трусы, плотно облегающие тело и предназначенные для купания, – появились в начале 1960‐х годов. Историки моды характеризуют их как мужскую версию бикини²³². До начала 1930‐х основной вид мужского исподнего – это длинные нижние штаны (кальсоны). Трикотажные «боксеры», пригодные для купания, так и не появились в СССР. Мужчинам, не желавшим носить длинное исподнее, приходилось довольствоваться мятыми синими трусами, сшитыми из сатина и получившими название «семейные». Их даже случайная демонстрация у наиболее утонченных представителей мужского населения в годы оттепели уже вызывала неловкость. Характерную ситуацию подметил Василий Аксенов в повести «Коллеги»: «Саша почувствовал тоскливый стыд, увидев себя глазами Даши. Застывший в журавлиной позе, очкастый, тощий верзила в длинных неспортивных трусах. Как назло, сегодня он раздумал надевать голубые волейбольные трусики»²³³.

Особенно некомфортно было купаться в «семейных трусах», которых на самом деле в продаже тоже не было в достаточном количестве. В стране не уделяли должного внимания изготовлению одежды, а тем более белья для мужчин. В 1963 году обыкновенные мужские трусы из синего или черного сатина оказались в числе особо дефицитных товаров. Способы разрешения проблемы рассматривались на достаточно высоком государственном уровне. Осенью 1963 года на очередной сессии Ленгорисполкома в ходе прений по отчетному докладу тогдашнего первого лица правительства города Василия Исаева высказывались критические замечания по организации производства мужского белья. «Дело доходит до того, – с возмущением говорили выступающие, – что из‐за отказа швейных фабрик принять на летнее время заказ на обыкновенные трусы торгующие организации разместили этот заказ из своего материала в Евпатории…» Еще курьезнее выглядели оправдания начальника управления швейной промышленностью Ленинграда. Он утверждал, что «на складах фабрик скопилось более 100 тыс. трусов, не выбираемых торговыми организациями», а их «увлечение… размещением трусов на берегу Черного моря» связано с желанием иметь туда постоянные командировки²³⁴. Аналогичные дебаты, скорее всего, проходили во всех городах СССР: мужских трусов – не только удобных, трикотажных, но и обычных «семейных» – не хватало повсеместно.

Для «детей ХХ съезда» появление в семейных трусах на пляжах ассоциировалось с неуклюжестью и неспортивностью. Не случайно в кинокомедии Юрия Чулюкина «Неподдающиеся» (1959) «трудновоспитуемый» Толя Грачкин неумело пытается прыгнуть с вышки в мятом исподнем до колена, тогда как суперположительный комсомолец и спортсмен демонстрирует свой торс во вполне достойной купальной амуниции. Но на самом деле спортивные плавки были острым дефицитом. На помощь чаще всего приходили практики подмены, свидетельствующие о разнообразии стратегий выживания советских людей. Дмитрий Бобышев надолго запомнил совет друга: «На лето – в качестве купального костюма купи за 12 копеек детские трикотажные трусики, и на твоих взрослых чреслах они обретут тугую элегантность!»²³⁵ Именно так, судя по сохранившимся шутливым фотографиям отдыха в Крыму, в конце 1960‐х годов поступал мой будущий муж.

Хорошие импортные плавки «с карманчиком на „молнии“ и вышитым якорем», как у героя повести Анатолия Рыбакова «Каникулы Кроша» (1966), выступали маркером физически развитого, спортивного человека: «Такие плавки могут быть только на хорошем пловце или прыгуне в воду. Плавал я неплохо, а прыжками в воду надо будет заняться. Мы приходим с Зоей на пляж, она сидит рядом со мной, восторгается теми, кто прыгает в воду, а я молчу. Молчу, молчу, а потом этак небрежно поднимаюсь на вышку и хоп – прыжок ласточкой! Хоп – двойное сальто с оборотом! Хоп – обратное сальто с переворотом!.. Зоя рот разинет от удивления»²³⁶. В начале 1960‐х целый ряд литераторов считал необходимым сделать берег моря или озера важным местом действия. Герои повести Аксенова «Звездный билет» (1962) размещаются в палатках на побережье Балтики. Сюда же приезжают отдыхать и молодые влюбленные – действующие лица одиозного романа Всеволода Кочетова «Секретарь обкома». И все они вне зависимости от идейной позиции писателей одеты в подходящие для ситуации сугубо пляжные вещи.

Активно пользовались плавками и купальными костюмами не только автовладельцы, но и туристы, нередко добиравшиеся на юг с помощью автостопа. Это явление пришло в СССР с Запада. Там в конце 1950‐х существовала довольно развитая система организованного автостопа. Останавливая автомобиль, человек предъявлял водителю специальный жетон и так мог проехать часть пути. К началу 1960‐х годов автостоповское движение пришло и в советскую действительность. В Ленинграде, например, оно зародилось в 1961 году, и по талонам «Автостопа» за первый год ленинградцы проехали 150 000 км, а за 1963 год – уже 10 500 000 км. После состоявшегося весной 1964 года совещания при Центральном совете по туризму, рекомендовавшего «распространять метод „автостопа“, делающий путешествие доступным миллионам советских людей…», почин распространился по всем областям СССР²³⁷. «Автостоповцев» можно было увидеть на дорогах Поволжья, Новгородчины, Прибалтики и т. д. В областных советах по туризму при профсоюзах желающим путешествовать предельно дешевым способом выдавали книжки «со знаком остановки машин на обложке». Кроме того, за очень небольшую плату поклонники «Автостопа» приобретали талоны на проезд. Водитель, берущий пассажиров, теоретически мог собрать эти талоны, затем отправить их в советы по туризму и получить шанс выиграть в специальной лотерее шоферов-автостоповцев²³⁸. Однако это была трудоемкая и малоэффективная работа. Водителям более выгодно было сдавать талоны «Автостопа» в бухгалтерию собственных предприятий для получения денежной компенсации. Но и эта идея оказалась трудновыполнимой. В советских условиях, где, кроме плохих дорог, существовала запутанная система учета и распределения финансов, «Автостоп» не получил должного развития. Однако «дикое» передвижение по стране росло и за счет «походников», использовавших поезда и автобусы.