Читать книгу - "От варягов до Нобеля - Бенгт Янгфельдт"

Однако король, обжегшийся на выкрутасах вокруг предыдущего обручения, рассуждал иначе. Он обратился прямо к Екатерине, прося ее позволить Александре отречься от своей веры. Получив отказ, король уступил и присоединился к мнению Рейтерхольма: пожалуй, юная королева может перейти в лютеранство уже в Швеции; впрочем, она и сама объявила, что намерена так поступить.

Взаимное чувство между шведским наследным принцем и российской великой княжной было, вне сомнения, истинным, однако за кулисами велась другая игра. Екатерина требовала от Швеции обязательства участвовать в ожидавшейся войне России против Франции, а кроме того, сомневаясь в надежности устного обещания короля, пожелала, чтобы он письменно заверил, что за Александрой будет сохранена свобода совести.

Юный король Густав IV Адольф, граф Хага. Королевская библиотека (Стокгольм)

Это последнее требование являлось одним из пунктов документа, подписать который короля попросили в самый день обручения, 22 сентября, всего за час до того, как он должен был отправиться во дворец! Поскольку прежде король уже устно обещал Александре полную свободу совести, он счел письменное заверение излишним; в гневе он изорвал бумагу в клочки. После того как король выставил ненавистного Рейтерхольма из комнаты, Стединку удалось убедить Густава Адольфа написать бумагу следующего содержания: «Надеюсь, императрица настолько знает меня, что не сомневается в нерушимости моих обещаний. Даю ей мое честное слово, что не буду отлучать великую княжну, мою будущую супругу, от отправления ее веры при условии соблюдения установлений шведских законов. Я не стану также прибегать к каким-либо убеждениям с целью склонить ее к смене вероисповедания».

О начале большого бала, устроенного по случаю обручения, было уже объявлено, и Екатерина, гости и духовенство собрались в тронном зале. После долгого ожидания Екатерина наконец получила записку короля. Как и ожидалось, она зацепилась за формулировку «при условии соблюдения установлений шведских законов», церемония была отменена, и гостям оставалось разъехаться по домам.

Оскорбленная императрица поняла, что ее планы разрушены семнадцатилетним шведским королем, и на репутации Рейтерхольма появилось еще одно пятно. «Так из-за упрямства и суеверности Густава Адольфа, — писал фон Стединк, — провалился план, благодаря которому Швеция заняла бы место среди великих держав».

Великая княжна Александра, дочь великого князя Павла и внучка Екатерины II

Гаврила Державин (1743–1816) был придворным поэтом Екатерины и написал на обручение Густава IV Адольфа и Александры несколько стихотворений, в частности, это.

ПОБЕДА КРАСОТЫ

Хор для оркестра Гаврила Державин

Орлы и львы соединились, Героев храбрых полк возрос, С громами громы помирились, Поцеловался с Шведом Росс. Сияньем, Север, украшайся, Блистай, Петров и Карлов дом; Екатерина, утешайся Сим славным рук твоих плодом. Гряди, монарх, на высоту, Как солнце, в брачный твой чертог; Являй народу красоту В лучах любви твоей, как бог! Сияньем, Север, украшайся, Блистай, Петров и Карлов дом; Екатерина, утешайся Сим славным рук твоих плодом. Младая, нежная царевна! Пленив красой твоей царя, Взаимно вечно будь им пленна, Цвети, как роза, как заря. Сияньем, Север, украшайся, Блистай, Петров и Карлов дом; Екатерина, утешайся Сим славным рук твоих плодом. Родители любезны, нежны! Что ваши чувствуют сердца? В усердьи льем мы токи слезны, А ваша радость без конца. Сияньем, Север, украшайся, Блистай, Петров и Карлов дом; Екатерина, утешайся Сим славным рук твоих плодом! Да будет век благословенна Порфироносная чета, В России, в Швеции насажденна Премудрость, храбрость, красота! Сияньем, Север, украшайся, Блистай, Петров и Карлов дом; Екатерина, утешайся Сим славным рук твоих плодом.

В защиту истинного учения

К чему эта принципиальность? Улаживались вопросы и посложнее, когда того требовали династические интересы. Возможно, религиозные аргументы действительно сыграли свою роль: для Екатерины, которая сама перешла из лютеранства в православную веру, наверняка было важно показать своим новым соотечественникам, что перемена ею вероисповедания не была только внешней, а религиозные убеждения короля были хорошо известны. «Тот, кто верует в триединого Бога, всегда будет им охраняем, — писал он своему камер-юнкеру Класу Флемингу, находившемуся с ним в Петербурге, — в особенности когда защищает истинное учение, в котором я рожден и защищать которое есть моя постоянная и строжайшая обязанность». Но, возможно, больше всего короля раздражала навязываемая императрицей опека — он устал от опекунства, и не только с русской стороны. Противостоя Екатерине, он противостоял и Рейтер-хольму.

Помолвка была разорвана, и 1 октября король со свитой покинул российскую столицу. Императрица, для которой по-прежнему было важно получить в лице шведов союзников, была, кажется, готова на компромиссы, но в середине ноября с нею случился удар; по мнению некоторых, его причиной было неудавшееся бракосочетание. Ее сын и преемник отец Александры Павел I оказался менее заинтересованным в сближении с Швецией, а в религиозном вопросе был так же упрям, как Густав Адольф.

Трагизм ситуации состоял в том, что чувства юной пары вовсе не остыли в тени интриг международной политики.

От сватовства Густава IV Адольфа к Александре по естественным причинам не осталось никаких изображений, поскольку весь замысел рассыпался. Состоявшееся через год обручение короля с принцессой Фредрикой, напротив, увековечено. Слева на картине младшая сестра невесты, сама Фредрика, ее отец, наследный принц Баденский, Густав IV Адольф и герцог Саксонско-Веймарский. Четверо господ справа — из свиты шведского короля. Королевская библиотека (Стокгольм)

Александра при случае неоднократно высказывала свою горечь по поводу неосуществившегося брака и уверяла, что никогда не забудет шведского короля. Густав Адольф тоже тяжело переживал разрыв помолвки.

Однако «брачный вопрос» решился довольно скоро. Спустя год теперь уже совершеннолетний король женился на принцессе Баденской Фредрике Вильгельмине Доротее. Сестра Фредрики была замужем за старшим братом Александры, который через четыре года станет российским императором под именем Александра I; иными словами, Густав Адольф и Александр стали свояками. Наконец шведский и российский царствующие дома породнились, хотя и не так, как задумывалось.