Читать книгу - "История журналистики Русского зарубежья ХХ века. Конец 1910-х - начало 1990-х годов - Владимир Перхин"

Именно поэтому, что он опасался такого «кемалистского» завершения китайской революции, Бухарин и давал свои замысловатые «директивы», в результате которых должна была обязательно получиться – не помешай «измена» Чан-Кай-Ши и Фына и «путаница» в головах китайских коммунистов, – диктатура Коминтерна в «советском» Китае.

Но эти расчеты были не менее легкомысленны, чем надежды взорвать в Дарданеллах лондонское Сити. Ясно почему.

Мы не станем доказывать здесь, что в техническом, экономическом и культурном отношении Китай еще менее подготовлен для социалистической революции, чем Россия. Радек думает обратное, но Бухарин, по-видимому, с ним не согласен. Однако и Бухарин предписывает киткоммунистам «бороться за социалистический путь развития китайской революции». Применяя к Китаю «русский» стратегический план, он надеется на то, что и там коммунистам удастся прийти к власти на гребне по существу чуждого коммунизму движения, а именно национально-буржуазной революции и крестьянского «черного передела».

Для этого нужно сначала «поддержать» общенациональное движение, а затем свергнуть вождей и занять их место для проведения таких мер, как «конфискация крупных предприятий» (однако, прибавляет Бухарин, «при всем необходимом лавировании, игре (sic!) на противоречиях между различными капиталистическими державами» (т. е., по-видимому, конфискуя у англичан, но не трогая японцев или американцев и т. д.).

В своих апрельских директивах Бухарин («Правда» 19 и 20 апреля) резюмировал эту тактику следующим образом: «Поддержка северного похода. Поддержка армий Чан-Кай-Ши, ведущих бой с милитаристами, но одновременно мобилизация сил против Чан-Кай-Ши; соответствующая пропаганда в массах и в армии; курс на вытеснение правых гоминданцев; курс на окружение Чан-Кай-Ши; принятие боя с Чан-Кай-Ши только при соответствующей подготовке и т. д.».

Однако не успел Бухарин опубликовать этот замечательный план, как Чан-Кай-Ши, армию которого большевики одели и вооружили на русский счет, Чан-Кай-Ши, которому Бухарин и Сталин, по свидетельству Троцкого, помогли обеспечить свой военный перевес, решил избавиться от своих опасных союзников и разрушил все хитроумные расчеты Бухарина.

Правда, смутить Бухарина трудно: он немедленно объявил Чан-Кай-Ши «изменником» и приписал новую главу к своим директивам. По его своеобразной логике раз Чан-Кай-Ши арестовывает и даже расстреливает коммунистов, значит, он уже не вождь буржуазно-национальной революции. (Кемаль, между прочим, тоже арестовывает коммунистов.) Он, правда, еще воюет с милитаристами, но нужно убедить китайский народ в том, что он обязательно изменит делу национального освобождения. Нужно поддерживать Уханьское (в Ханькоу) правительство, «левый блок» (мелкая буржуазия) и помочь его армии, а также армии Фына, тоже вооруженной и одетой на русский счет, разбить армию Чан-Кай-Ши. Одновременно нужно развивать аграрную революцию все с той же целью – утверждать «гегемонию пролетариата» (т. е. коммунистов) в национальной революции.

Но не прошло и месяца, как целый ряд новых «измен» посыпался на голову Бухарина.

Во-первых, генерал Фын, на которого Бухарин и Сталин возлагали – неизвестно почему – особые надежды, потребовал от Уханьского правительства разрыва с коммунистами и с московскими агентами, Бородиным и К-о. Его армия, вооруженная большевиками, «изменила» плану Бухарина, согласно которому она должна была, сначала разбить Чан-Кай-Ши, затем Чан-Со-Лина и, наконец, «разложиться» и учредить в Пекине советскую власть.

Уханьское правительство приступило вслед за тем к решительным действиям против коммунистов и выслало Бородина. Его уполномоченный Тан-Чен-Чжи казнил в Чанше четырех коммунистов и разоружил красную гвардию.

И, наконец, вожди китайских коммунистов отказались подчиниться московским директивам, найдя их «непрактичными» и считая, что разрешение аграрного вопроса нужно отложить до благополучного окончания гражданской войны, до взятия Пекина^[3].

Главная же беда Бухарина заключается в том, что все «мелкобуржуазные» вожди Гоминдана – Ван-Тин-Вей, Чай-Фу-Кай и др. вовремя раскусили московскую стратегию.

Они обратили внимание на «ошибки», совершаемые во многих районах рабоче-крестьянского движения под влиянием «нежелательных элементов», захвативших руководство силами, арестовывавших граждан и налагавших на них штрафы. Гоминдан и Уханьское правительство решили положить конец двоевластию и захватному движению.

Увидев, что «мелкобуржуазная стихия» не хочет служить его планам, Бухарин решил, что «коммунисты ни одной минуты не должны больше оставаться в Уханьском правительстве» (из которого их уже «ушли»), ибо революционная роль Ухана «кончилась». Вместе с тем он дополнил лозунг захвата земель лозунгом немедленной национализации фабрик, заводов и банков и предписал коммунистам начать «перерастать» в социалистическую революцию.

Все эти громкие слова не могут скрыть факта отстранения коммунистов от всякого влияния на ход китайских событий.

Стратегия советского правительства в Китае была основана на совершенно произвольном предположении, что без коммунистов национальная революция невозможна, что лишь «гегемония» компартии в национально-мелкобуржуазном движении китайских масс может привести к освобождению Китая от «несправедливых договоров», к его финансовой независимости и к его политическому и административному объединению.

В действительности же национальная китайская революция еще менее нуждается в коммунистах, чем европейское рабочее движение.

Основатели и вожди национально-революционной партии, начиная с Сун-Ят-Сена, не коммунисты. Они не обнаруживают никакого желания сдать руководство движением китайским ученикам московской коммунистической академии, и их влияние на вождей киткомпартии до сих пор было сильнее влияния Бухарина или Радека. Пока что лишь в теоретической схеме Бухарина «они висят в воздухе».

Ван-Тин-Вей – наиболее популярный вождь Гоминдана – изложил недавно, в ответ «инструкторам» Коминтерна, «сунят-сеновское» понимание китайской революции, соответствующее национальным, хозяйственным и политическим особенностям Китая. Смысл его заявлений сводится к тому, что Гоминдан не хочет быть орудием и жертвой московских стратегических «мировых» планов, имеющих мало общего с национальными интересами Китая.

«Гоминдан, пишет Ван-Тин-Вей, будет поддерживать борьбу против империалистов и тех, кто является орудием в их руках. Эту борьбу необходимо вести по линии регулярной войны. В этой войне руководящая власть должна быть объединена и должна поддерживаться строжайшая дисциплина».

На основании учения Сун-Ят-Сена его преемники набрасывают следующую схему развития китайской революции:

1) Объединение всех угнетенных масс под руководством Гоминдана, 2) революционное воспитание этих масс, 3) завоевание революционным путем политической власти, после чего