Читать книгу - "Прощай, нищета! Краткая экономическая история мира - Грегори Кларк"

ПРИЧИНЫ ПОНИЖЕННОЙ ФЕРТИЛЬНОСТИ В ДОИНДУСТРИАЛЬНЫХ ОБЩЕСТВАХ

Меры к снижению фертильности принимались почти во всех доиндустриальных обществах. Однако за такими редкими исключениями, как Франция накануне революции, нет никаких фактов, которые бы свидетельствовали о том, что причиной этого были сознательные личные решения. Отсутствуют и какие-либо признаки контроля за фертильностью на уровне общин. Индивидуальное поведение людей вело к снижению фертильности, но лишь в отдельных случаях мы можем утверждать, что такая цель ставилась сознательно. Такой неожиданный вывод вызовет возражения со стороны специалистов по исторической демографии, но его подтверждают многочисленные примеры поведения людей в соответствующих обстоятельствах^[86].

В доиндустриальной северо-западной Европе отсутствовал контроль за фертильностью в браке. Но решалась ли поздними браками или уклонением от брака — на индивидуальном или общинном уровне — задача по снижению фертильности? В поздних изданиях своего «Опыта о законе народонаселения» Мальтус, похоже, приходит к выводу о том, что поздний брак или отказ от него — единственный способ ограничить фертильность (сам он женился лишь в 38 лет, причем на 27-летней женщине, которая родила ему всего троих детей)^[87].

То, что причиной такого брачного поведения служило стремление ограничить фертильность, подтверждается разной распространенностью европейских брачных стратегий в различные эпохи. Например, в Англии эти стратегии наиболее характерны для XVII века; фертильность в то время контролировалась так жестко, что численность населения порой снижалась. В XVIII веке средний возраст первого брака у женщин несколько снизился; в 1800–1850 годах он составлял 23,4 года по сравнению с почти 26 годами в XVII веке. Доля женщин, остававшихся незамужними, также уменьшилась — до 7 %. Может быть, к моменту промышленной революции фертильность выросла из-за того, что в стране стало получше с работой?

Однако увеличение рождаемости в XVIII веке происходило в 1730-1790-е годы, когда, реальная заработная плата и реальный доход не возрастали или даже снижались. На рис. 4.2 изображено соотношение между уровнем рождаемости и реальным доходом на душу населения в Англии по десятилетиям с 1540-х по 1790-е годы. В доиндустриальной Англии в лучшем случае существовала слабая корреляция по времени между уровнем рождаемости и агрегированными уровнями жизни. В колебаниях рождаемости по десятилетиям более важную роль играли иные факторы, нежели уровень дохода.

РИС. 4.2. Доход и фертильность в Англии, 1540–1799 годы

Кроме того, повышение фертильности в XVIII веке происходило не только там, где возрастало число рабочих мест в промышленности, а по всей Англии: в сельских, заводских, городских приходах. Более того, если поздние браки представляли собой сознательную попытку со стороны индивидов уменьшить число детей в семье, то некоторые особенности этих браков не поддаются объяснению. Во-первых, одинокая жизнь, по-видимому, означала, по крайней мере для женщин, пожизненное сексуальное воздержание, поскольку доля незаконнорожденных была крайне низка. С учетом того что большое число женщин было готово навсегда отказаться от радостей секса или отложить их лет на десять, а то и больше, трудно поверить в то, что, вступив в брак, они тут же начинали предаваться необузданным сексуальным страстям^[88].

Как только женщина выходила замуж, она уже больше себя не контролировала, сколько бы детей у нее ни родилось и сколько бы из них ни осталось в живых. Случайный характер рождений и смертей в доиндустриальном мире означал, что число выживших детей резко различалось от семьи к семье. Например, изучение выборки из 2300 завещаний женатых англичан, живших в начале XVII века, дает следующие цифры: у 15 % умерших не осталось живых детей, в то время как у 4 % осталось не менее восьми живых детей. Если люди сознательно откладывали вступление в брак с целью контроля за фертильностью, то почему же супруги, родившие много детей, не пытались воздержаться от половой жизни в поздние годы брака подобно их менее плодовитым соотечественниками?

Другая проблема встает при рассмотрении «брачного рынка». Тем, кто искал себе пару, была нужна не только любовь, но и партнер как носитель тех или иных экономических активов. Например, и женам, и мужьям из беднейших классов приходилось работать, и хороший работник мог бы существенно увеличить благополучие своего партнера по браку. Дошедшие до нас описания ухаживаний в XVII и XVIII веке носят откровенно неромантичный характер; претенденты на руку и сердце упирали не столько на свою внешнюю привлекательность, сколько на свой характер и энергичность. Считалось, что молодые женщины менее желательны в качестве брачных партнеров вследствие своей повышенной способности к деторождению. Именно поэтому женщины, как правило, поздно выходили замуж.

Но из этого должно следовать, что в таком обществе женщины вступали в брак позже мужчин. Возраст, в котором мужчины женились, никак не отражался на числе детей, которых им пришлось бы содержать. Однако мужчины всегда были на два-три года старше своих жен, как и в современных западных странах. Когда в Англии в XVIII веке браки стали заключаться раньше, возраст первого брака снизился в равной мере и для мужчин, и для женщин.

Наконец, если женщина вступала в брак лишь в 30-35-летнем возрасте, то ожидавшееся число детей, которые бы у нее родились, становилось по доиндустриальным меркам очень низким. В Англии средняя женщина, выходившая замуж в 35 лет, рожала менее 1,9 ребенка, и даже та, что выходила замуж в 30 лет, рожала не более чем 3,5 ребенка^[89]. Соответственно, ожидаемое число детей, доживших до взрослого возраста, приближалось бы у 30-летней женщины к двум. Поэтому не было причин для того, чтобы откладывать брак до наступления 30 лет, если это делалось с целью ограничить фертильность. Тем не менее многие женщины оставались незамужними в течение всей жизни, а многие выходили замуж в возрасте 35 лет или даже позднее.