Читать книгу - "Русское иго, или Нашествие ушкуйников на Золотую Орду - Вадим Телицын"

Есть другая песня о том же Василии. Герой наш является с тем же бесстрашием, с тою же удалью и отвагою, но уже под другими впечатлениями, под религиозным чувством, которое также составляло черту новгородской души. Василий уже пережил первую молодость; но он еще не стар; он во славе и в чести, — но в душу ему западает грустная дума. Вспоминает он прокаченную буйную молодость; много грехов на душе: надобно отмолить; он собирается в Ерусалим. Такое путешествие было своего рода удалью. Побывать в далекой стране, повидать всякого дива, поклониться величайшей святыне — это приманчиво для пылкой натуры. Василий приплывает откуда-то по Ильменю в Великий Новгород. Песня не говорит, откуда он возвращается, может быть, с торгового дела, а может, с удалого; а может быть, и от Великого Новгорода в посылке был; а Великому Новгороду такие молодцы, как Буслаев, всегда годились. Он оставляет караульщиков у своих суден, а сам идет к матушке; за ним храбрая дружина. Он просит материнского благословения идти в Ерусалим. Старуха подозревает, что удалой сын вместо Ерусалима пойдет ушкуйничать на Волге, либо на море Варяжском. Она как будто боится, чтоб Василий обманом не взял у нее родительского благословения на дурное дело, и говорит:

Гой еси ты, чадо мое милое,

Молодой Василий Буслаевич!

Ты коли поедешь на добрые дела,

Тебе дам благословение великое;

То коли ты, дитя, на разбой пойдешь,

И не дам благословения великого —

А и не носи Василия сыра земля!

Она дает Василию съестные запасы и долгомерное оружие. Василий и теперь еще у нее в зависимости, как в то время, когда бился с мужиками новгородскими; и оружия молодец не смеет взять без воли материнской. «Побереги ты, Василий, свою буйну голову», — говорит ему на прощание мать. И действительно, Василий едет Богу молиться, а не разбойничать: он знает, что ему не посчастливится в удалом деле, когда матушка заранее дала ему свое проклятие, если он пойдет на то.

Они плывут по Ильменю, а оттуда по волжскому пути. В народном воображении географические сведения очень смутно представлялись. Много судов приплывало с восточной стороны по Ильменю к Новгороду, а Ерусалим где-то далеко в восточной стороне. Стало быть, и в Ерусалим можно достигнуть, поплывши по Ильменю. Наши паломники плывут по Волге: путь ее был хорошо известен новгородцам. Встречают они гостей корабельников.

Беседуя с гостями, Василий так о себе говорит им:

Мое дело не охотное:

Смолоду бито много, граблено,

Под старость надо душу спасти.

Вот чем объясняется страсть к паломничеству: надобно загладить старые грехи! Когда гости сказали ему, что далее на своем волжском пути он встретит разбойников, Василий отвечает им:

А не верую я, Васинька, ни в сон, ни в чох,

А верую в свой червленый вязь;

А бегите-ка, ребята, прямым путем.

Василий, как видно, и не робок, и вместе не суеверен. Это достоинство молодца по народному понятию. Народ хотя поддается верованиям, но сознает, что его идеал не должен бояться ни примет, ни предзнаменований, ни сна, ни чоха. Далее это еще яснее высказывается.

На дороге с Василием чудная встреча: на горе Сорочинской лежит (символическое старопесенное изображение) человеческий череп. Полнота жизни неприятно сталкивается с унылым видом ее разрушения. Василий пихнул голову с дороги; и вдруг голова проговорила человеческим голосом:

Гой еси Василий Буслаевич!

Ты к чему меня, голову, побрасываешь:

Я молодец не хуже тебя был!

Умею я, молодец, валятися;

А на той горе Сорочинской,

Где лежит пуста голова,

Пуста голова молодецкая,

И лежать будет голове Васильевой!

Василий плюнул. «Верно, в тебе враг говорит, — сказал он, — дух нечистый!» Далее другое предзнаменовательное видение — камень; на нем написано: «Кто перескочит чрез него поперек, тому ничего не будет; а кто перескочит вдоль, тот сломит буйную голову». Молодцы стали скакать поперек — вдоль не смеют перескочить. Василию было приходила охота, да не решился! Еще он Ерусалима не видал, грехов не отмолил; рано ему пропадать! Дорога еще жизнь; за гробом страшно. Поплыли молодцы далее. Встречают удалых атаманов; в песне они называются казаками. Явно — это ушкуйники, замененные в позднем варианте более современным однозначительнм именем. Они

Грабят бусы, галеры,

Разбивают червлены корабли.

Они были страшны купцам, но Василий не боится их. Василия слава далеко пошла. Атаманы знают его по слуху. Не Василий их испугался; они Василия боятся.

Стоим мы на острову тридцати лет;

Не видали страху великого:

Это де идет Василий Буслаевич:

Знать де полетка соколиная;

Видеть де поступка молодецкая!

Они сошлись в круг, честь отдают славному богатырю. Василий спрашивает у них дороги к Ерусалиму. Атаманы приглашают его хлеба-соли вкусить. Василий удивил их тем, что выпил вина много-много, столько, сколько из них никто не может выпить. Атаманы понесли ему подарков, и, по просьбе Василия, дали новгородцам провожатого до Ерусалима.

Прибыли новгородцы в Ерусалим. Василий совершает там дела благочестия в том виде, в каком следовало по нравственным понятиям народа:

Служил обедню за здравие матушки,

И за себя, Василия Буслаевича,

И обедню с панихидою служил,

По родимом своем батюшке,

И по всему роду своему!

На другой день служил обедню с молебном:

Про удалых добрых молодцев,

Что смолоду бито много, граблено.

Последние стихи показывают, что самое религиозное настроение поддерживалось удалью. Молодец нашалит, наделает другим зла, а потом отмаливает грехи, в Ерусалим ездит, церкви строит. В заключение Василий едет купаться в Ердане-реке. Тут является ему привидение — баба залесная. В Русской земле, покрытой дремучими лесами и болотами, разделявшими жилые поселения одно от другого, то, что было за лесом — представлялось воображению зловещим, страшным, таинственным. Громадность лесов давала противоположной стороне значение далекого, недоступного; оно легко облекалось в образы фантазии. От этого существо таинственное, привидение, называется «залесным». Баба залесная возвещает Василию, что купаться в Ердане нельзя, потому что там Христос крестился. За это Василий голову потеряет. Дружина дала ответ, который уже прежде смельчаки выразили:

Наш Василий не верует ни в сон, ни в чох.

Когда молодцы возвращались домой, встретили они атаманов, с которыми виделись прежде, и Василий известил их, что в Ерусалиме и за их грехи помолился:

Подал письмо в руку им.

Что много трудов за них положил.

Служил обедню с молебнами за их, молодцов.

Атаманы были довольны, что за них помолились Богу для очищения их грехов, но грешить перестать ничуть не думали. Василий был что-то грустен. Он не стал обедать у атаманов. Он торопился. Его предчувствие томило. Молодцы опять проплывают мимо горы Сорочинской; опять взошел на гору Василий и опять толкнул пусту человечью голову. Голова снова проговорила ему то же, что и прежде. Василий опять плюнул и прочь пошел. Далее молодцы встретили знакомый камень с надписью. На этот раз отвага берет верх. Не утерпел Василий. Он перепрыгнул вдоль и, только четверти не доскочивши — убился до смерти. И сбылось предвещание черепа; сбылось предсказание и залесной бабы.