Читать книгу - "Зеркала прошедшего времени - Марта Меренберг"

– Сущая правда, князь. Расстроены, что вас там не было? Да, мне свойствен легкий нарциссизм! – Жорж, строя уморительные рожицы и растягивая слоги, жеманно захлопал ресницами, подражая Идалии. – А вы потренируйтесь дома перед зеркалом – или, может, желаете, чтобы я вас научил? Кстати – у вас дома, случайно, не кривые зеркала? А то есть такие, знаете… В цирке видал. О, князь, вы будете в них неотразимы!

– Он шутит, Пьер! – некстати вмешался Строганов. – Он вовсе не хотел раздеваться – это все Трубецкой придумал…

– О, так ваше девичье целомудрие не позволило вам разоблачиться, Дантес? А может, вы еще и покраснели, а, Жоржетта в эполетах? Стало быть, за вами еще остался карточный должок? А платить кто будет на сей раз, mon ami?

Идалия и ее брат покатились со смеху. Жорж нахмурился, стараясь не показывать виду, но взгляд его стал внезапно жестким и колючим.

– Не хотите ли продолжить в том же духе, дорогой Жорж? Вист – и снова на раздевание, а? Держу пари, что струсите!

– Предлагаю другой вариант – если выиграю я, вы надеваете женское платье. Idalie! Как вам понравится глубоко декольтированный князь Долгоруков? С цветочком, приколотым к корсажу… тащите корсет, Идалия…

– Как хорошо вы разбираетесь в женском белье, Дантес! А я-то думал, что вам ближе содержимое красных мундиров…

– Пьер, дорогой, вы же не влезете в мои бальные туфельки!

– Тогда, Дантес, вам придется в случае проигрыша поцеловать меня в… – Пьер близко наклонился к уху Жоржа и, гнусно ухмыляясь, с самым проникновенным видом сообщил, куда именно.

– …Генерал Метман приехал!

Графиня Юлия Павловна Строганова, шурша серым шелковым платьем с открытыми плечами, заспешила навстречу гостям. Жорж, вздрогнув, посмотрел на дверь и пересел в кресло, поближе к распахнутому настежь окну, где было не так душно. Последовали дежурные фразы, улыбки, расшаркивания и прочие парадные церемонии, пока оба Метмана знакомились с гостями. Угольно-черные глаза Рене, остановившись на Дантесе, вспыхнули неподдельным изумлением, узнавая знакомые с детства черты, и Хромоножка заметил, как по лицу Дантеса пробежала еле заметная тень тревоги, легкая судорога, исказившая его выразительное, вмиг побледневшее лицо. Рене чуть наклонил голову, приветствуя Дантеса, но тот внезапно вскочил с кресла и порывисто обнял молодого графа, зарывшись белокурой головой в его плечо. Метман, не ожидавший ничего подобного, внезапно покраснел и шепнул что-то на ухо Жоржу, обнимая его в ответ и не сводя с него пристального взгляда своих мрачных, как адская бездна, глаз. Жорж замер на месте, и некоторое время они стояли молча, посреди веселого гула гостиной, глядя друг на друга с тем странным выражением, которое бывает у давно знающих друг друга людей, если они были когда-то…

Близки.

Пьер, закусив губу, с ненавистью воззрился на обоих. «Интересно, что их связывает? Какие воспоминания?» – подумал он, продолжая разглядывать Метмана и его, как выяснилось позже, школьного приятеля.

Как они хороши вместе… блондин и брюнет… почти одного роста…

Пьер, надменно кивнув Рене в ответ на его приветствие, не заметил в глазах журналиста ни малейшей искры интереса к себе и, страшно раздосадованный, решил во что бы то ни стало привлечь его внимание.

…Когда гости, отяжелевшие от обильной еды и захмелевшие от возлияний, покинули гостиную и потянулись к карточным столикам под зеленым сукном, обмениваясь светскими сплетнями и пустой болтовней, генерал Метман пустился в пространные воспоминания о своей нелегкой судьбе, связанной с эпохой наполеоновских войн. Дантес слушал старого генерала как завороженный и ни разу не повернул своей белокурой головы в сторону усевшихся рядом Рене, Строганова-младшего и Хромоножки.

– Александр… – начал Рене своим удивительным бархатным голосом с чуть капризными, протяжными интонациями. – Я вам привез… то, что обещал. Вы помните? Вы мне писали…

Оба молодых человека неуверенно покосились на Хромоножку, которому было страшно любопытно узнать, о чем идет речь.

– А может, сыграем партию в бильярд, господа? – спросил он, повернувшись к Метману. Рене пожал плечами, пропустив вопрос Пьера мимо ушей, и продолжал пристально и загадочно смотреть на рыжего веснушчатого Сашу в ожидании ответа. Раздосадованный Пьер почувствовал, что начинает злиться на этого лощеного сноба, и нахально заявил:

– Ну что еще за секреты Полишинеля? Что вы как барышни оба, друзья мои? Ну-ка, расскажите скорее, о чем это вы…

– Ладно, – выдохнул Александр, кивнув рыжим чубом. – В таком случае пойдемте, господа, ко мне в комнату…

Метман, зная об увлечении своего дальнего родственника масонством, привез ему оттиски старинных масонских печатей, редкостных и уникальных, которые ему любезно согласился предоставить председатель одной из парижских масонских лож, почтенный старец, чью фамилию Рене категорически отказался назвать. Все трое склонились над листом белой бумаги, где чернели, неся в себе загадку и тайну веков, следы древнейшей масонской реликвии.

– …Таких печатей, – рассказывал своим обволакивающим, гипнотическим голосом Метман, – во всем мире сохранилось не более десяти экземпляров. Они сделаны из особого бронзового сплава, секрет которого давно утерян. Сами печати мне, разумеется, не показали – две из них хранятся в монастыре на юге Франции, бережно, как святыни…

Впорхнувшая в комнату к сыну Юлия Павловна увела под каким-то предлогом не на шутку разволновавшегося Сашеньку, и Пьер, которого страшно задевало полное безразличие Метмана, внезапно произнес, сделав таинственное, лицо:

– Я должен вам сказать, граф…

– Да? – Метман удивленно приподнял бровь и посмотрел наконец на Пьера, как будто только что заметил его присутствие.

– Но это… приватный разговор. Дело в том, что ваши печати… – Хромоножка запнулся, выждав эффектную паузу, и добавил: – Мне кажется, что у меня есть одна из них. Да… точно… я помню ее. Вот эта. – И он указал пальцем на большой черный оттиск с непонятными символами.

– Откуда она у вас, князь?.. Их не может быть в России! Это древнейшие масонские печати Франции!

– Предполагаю, что эту вещь привез когда-то мой прадед. Она и сейчас находится у меня в имении, под Тулой. Я, правда, не помню, где она… но можно поискать…

Хромоножка многозначительно посмотрел на изумленного Рене. Молодой граф, повернувшись всем телом к Пьеру, впился своими огромными угольными глазами в прозрачные, лживые глаза Долгорукова.

– Я… князь, я могу пригласить вас в гости? Прошу вас… Сегодня же… позже. Мы с дядей остановились в апартаментах при французском посольстве… Вы… согласны?

Метман положил свою горячую ладонь на запястье Пьера и как бы случайно нежно скользнул пальцем под манжету его кружевной сорочки. Долгорукова затрясло, как в ознобе, от этого прикосновения, и он вспомнил, как Дантес и Метман стояли, обнявшись, посреди комнаты…