Читать книгу - "Самоубийство - Виктор Суворов"

Представим: мы пришли в гости, нам — просто хлеб, а хозяину — с икрой осетровой. Жует он, прихваливает, а нам объясняет, что слишком уж продукт дорогой, чтобы его гостям скармливать…

То же самое о Геринге, если не хлеще, мы можем прочитать и у Геббельса. А вот генерал-полковник Гудериан назначен генерал-инспектором танковых войск Вермахта. Взаимодействие танков и авиации — это то, на чем было построено завоевание Европы. Но настали другие времена. Надо обороняться, надо отбиваться, а взаимодействие танков и авиации все так же остается ключом к успеху. Однако это взаимодействие во второй фазе войны не получается. И тогда генерал-инспектор танковых войск Гудериан пытается встретиться с главой всей германской авиации рейхсмаршалом Герингом. Пытается раз, пытается два и три. «Мой визит к главнокомандующему Военно-воздушными силами так и не состоялся из-за напряженной внеслужебной деятельности этого господина» (Воспоминания солдата. с. 420).

В ходе войны советская пропаганда наносила мощные удары по высокопоставленным гитлеровцам персонально. Например, Гудериан после разгрома под Москвой в советских газетах стал известен под новой фамилией — Удериан. Доставалось и Герингу. Однако самый злой пропагандист не додумался до карманов, набитых бриллиантами, и бетонных паровозов.

— 6 -

Лучше всех о себе Геринг рассказал сам. В 1939 году в Германии вышла роскошная книга, которая так и называлась — «Геринг». Можно не знать немецкого языка, можно книгу не читать. Ее достаточно полистать, картинки посмотреть: неописуемой красоты горы, в горах — сказочный замок, в замке — Геринг. В замке — панорамные окна. В замке — неслыханная роскошь. И все — напоказ. Смотри, Германия, любуйся, как живет твой социалистический вождь.

Используя свое положение, Геринг рекламировал себя, явно перегнув палку, прыгнув выше головы. Геринг вместо Деда Мороза (или Снегурочки) улыбался с рождественских открыток. С газетных страниц Геринг смотрел в туманную даль. Вот Геринг — среди рабочих. Геринг — среди крестьян. Геринг — на аэродроме. Геринг — на стадионе. Геринг — на пивном празднике. Одним словом, Геринг — с нами! И в журналах — он. И на плакатах. А еще — хроника. И в кадрах — ожиревший, одуревший павлин. Придворные художники и мастера выдумывали и шили специально для него все новые и новые формы одежды: Геринг

— в белом мундире с малиновыми отворотами, а вот — в белом мундире с синими отворотами, или — в пепельном мундире и голубых штанах с белыми лампасами, а то — в зеленом мундире с красными отворотами или в красном — с зелеными. Вот Геринг в сиреневой парадной шинели с лисьим воротником. А вот тоже в парадной шинели, только в другой — воротник бобровый. Больше всего окружающих удивляли его сапоги: высотой до того места, где ноги сходятся, и всех цветов, до оранжевого, желтого и ярко-красного. И со шпорами. Как кот в сапогах.

Прикинем общий вид: огромный мужик с животом, который колышется, не помещаясь в штанах; складки жира на лице, шее и животе; поверх седеющей щетины — толстый слой грима; на шее — лиса-чернобурка; на груди — женские брошки; на жирных, коротких, волосатых пальцах — бриллианты, рубины, сапфиры; на ногах — алые сапоги выше колена, как на пошлой берлинской бляди. И ко всему — потрясающая глупость, неописуемое самодовольство, спесь и угодничество до лакейства.

Все описания Геринга совпадают. Вот еще одно из многих. «Грубый человек с совершенно бесформенным телосложением… Он одевался всегда вычурно. В „Каринхалле“ и на охоте он подражал древним германцам, на службе он появлялся в форме, не предусмотренной никакими уставами: в красных юфтевых ботфортах с позолоченными шпорами — обуви, совершенно немыслимой для летчика. На доклад к Гитлеру он приходил в брюках навыпуск и в черных лакированных башмаках. От него всегда пахло парфюмерией. Лицо его было накрашено, пальцы рук унизаны массивными перстнями с крупными драгоценными камнями, которые он любил всем показывать… Во время войны действия Геринга были исключительно пагубными… Геринг, каким я знал его после 1943 года, был очень плохо осведомлен или даже совсем не осведомлен о действиях Военно-воздушных сил. Вмешиваясь в действия сухопутных сил, он действовал безрассудно, проявляя чувство неприязни к армии…

Только в августе 1944 года Гитлер заметил недостатки своего главнокомандующего Военно-воздушными силами. В присутствии Йодля и моем он обрушился на Геринга с руганью: «Геринг! Военно-воздушные силы никуда не годятся. Они недостойны того, чтобы их называли самостоятельным видом вооруженных сил, в этом виноваты вы. Вы лентяй!» Слушая эти слова, тучный рейхсмаршал пустил слезу. Он ничего не мог возразить» (Гудериан. Воспоминания солдата. с. 615-616).

— 7 -

Главными среди множества должностей Геринга оставались авиационные — министр авиации и главнокомандующий Военно-воздушными силами. Сухопутные войска Гитлер подчинил лично себе, приняв наряду с должностью Верховного главнокомандующего еще и должность главнокомандующего сухопутными войсками. Флоту и авиации Гитлер дал почти неограниченную самостоятельность. Так что Геринг был хозяином и в авиационной промышленности, и в Военно-воздушных силах. С авиационными должностями, как и со всеми другими, Геринг не справлялся никак. В окружении Геринга катилась волна самоубийств. Старые заслуженные авиационные генералы, стреляя в свои головы, тем самым снимали с себя ответственность за то, что творилось в Военно-воздушных силах. А Геринг, приняв очередную дозу морфина, блаженно улыбался. «Он вел себя как человек, проявивший свою полную несостоятельность и теперь стремившийся обмануть себя и других. Своим нежеланием считаться с реальным положением дел и прислушиваться к разумным аргументам он в 1941 году уже довел до самоубийства знаменитого летчика-истребителя и первого генераллюфтфлюгцойгмайстера Эрнста Удета. 19 августа 1943 года в своем кабинете застрелился один из ближайших сотрудников Геринга начальник Генерального штаба Военно-воздушных сил генерал-полковник Ешоннек. По словам Мильха, в найденной на его столе предсмертной записке он написал, чтобы рейхсмаршал не присутствовал на его похоронах» (Шпеер. с. 398).

Гитлер от случая к случаю ругает Геринга в присутствии посторонних лиц, обзывает лентяем. Геринг плачет. Интересно, а что он делает поплакав? «Гитлер обрушил на рейхсмаршала град упреков, обвиняя его в неумении командовать Военно-воздушными силами, и он, раздосадованный, предпочел отправиться в длительный отпуск» (Шпеер. с. 358).

Как в застоявшемся анекдоте: Геринг переутомился от безделья, и врачи прописали ему длительный отпуск.

Чем дальше шла война, чем безнадежнее становилось положение Германии, тем глубже затягивал Геринга наркотический омут. «Мне в любом случае не удалось бы расшевелить Геринга. Он окончательно впал в привычное для него, схожее с летаргическим сном состояние и пробудился только в Нюрнберге» (Шпеер. с. 367).

Элементарное знание психологии или просто звериное чутье должны были подсказать Гитлеру простую мысль: если Геринг и подобные ему так усердно демонстрируют верность, значит, в трудную минуту они предадут первыми. Но ни звериного чутья, ни элементарных знаний психологии Гитлер не проявил. И в трудную минуту Геринг предал Гитлера. И не он один. Геббельс пишет об обстановке всеобщего предательства накануне разгрома. В последний день своей жизни Гитлер исключил из партии Геринга и Гиммлера, снял их со всех официальных постов, лишил званий и наград… а сам застрелился.