Читать книгу - "1917–1920. Огненные годы Русского Севера - Леонид Прайсман"

Напротив, к Чайковскому и к ВУСО Нуланс относился крайне критически. О Чайковском он писал: «Это был самый мягкий, самый добродушный, самый сговорчивый из всех революционеров. <…> Судя по его управленческой деятельности, у него не было способности руководить и действовать. Не было ничего удивительного в том, что мы считали необходимым контролировать действия политиков, допущенных впервые к руководству государственными делами»^[179]. О министрах Севера: «Какими бы благими ни были их намерения, они ошибались в своих выводах о политическом положении. Некоторые из них входили в состав Учредительного Собрания <…>. Они были уверены в том, что их власть исходит прямо из национального суверенитета, не зависимо от какого-либо нового волеизлияния народа. Из-за социального происхождения их самонадеянность дополнялась агрессивной восприимчивостью по отношению к военным. Отсюда происходили конфликты, которые заставляли нас часто вмешиваться <…>. Своими бесконечными дискуссиями, неспособностью действовать, со своим намерением давать всяческие свободы, несмотря на военное положение, они допускали ошибки, которые привели в свое время к падению правительства Керенского»^[180]. Ждать что-либо от автора этих строк ВУСО не приходилось. Он ни одним словом не упрекал Пуля и британское командование, а всю вину на сложное отношение с союзниками возлагал на ВУСО.

В значительно большей степени считался с ВУСО посол США Д. Фрэнсис. Чайковского он характеризовал: «Талантливый писатель, интересная личность и прекрасный человек». Также положительно он отозвался о ВУСО: «Правительство Чайковского было весьма компетентным, и к нему хорошо относились <…>, пытается организовать армию для войны с Германией. Оно совершенно искренне в своем стремлении воскресить Россию»^[181]. О генерале Пуле и английских офицерах он придерживался совсем другого мнения: «…британские солдаты так долго были колонизаторами, что просто не знают, что значить уважать чувства социалистов <…>, британцы – колонизаторы по инстинкту и на практике и, контролируя Архангельский порт с войны, склонны обращаться с правительством презрительно, но я протестую, доказывая, что необходимо избежать повторения германского опыта на Украине»^[182]. Фрэнсис поддерживал ВУСО и сдерживал реакционно настроенных русских и английских военных, следуя как своим собственным взглядам, так и политике президента США демократа Вудро Вильсона. Британский демократический представитель Линдлей поддерживал Фрэнсиса в его попытках наладить отношения между генералом Пулем и русским правительством.

Чайковский считал, что все проблемы ВУСО объясняются подчинением русской власти союзникам и отсутствием у него возможности каких-либо действий. В эмиграции в набросках воспоминаний он объяснял, что из-за этого произошла попытка переворота Чаплина: «…происшедшие события: почва для них в связанности и безвластии Верховного управления»^[183]. Чаплин верил самой фантастической информации английской контрразведки «о пропаганде социал-революционеров в деревнях, направленной против союзников и против мобилизации», объявленной ВУСО, т. е. теми же социалистами. Чаплин писал о том, что с середины августа «неоднократно совещался со Н. А. Старцевым и старшими офицерами моего штаба по вопросу о замене правительства»^[184]. Ускорить переворот его побудило сообщение Пуля о рекомендации послов правительствам своих стран признать ВУСО. Но никто из послов, даже Фрэнсис, не ставил вопрос о признании его перед своим правительством. Помимо провокации Пуля, Чаплина заставили приступить к перевороту конкретные действия ВУСО. На заседании ВУСО 23 августа Маслов заявил о сомнительной ценности «существования командующего Вооруженными Силами и его Штаба при крайней незначительности имеющихся воинских сил, действующих по преимуществу в отдалении и потому без связи со штабом». Он сделал вывод: «…в данный момент <…> отсутствуют основания к дальнейшему существованию дорогостоящей организации Командования Вооруженными Силами Верховного Управления». Он считал «нужным объединить Управление Военным ведомством в военном отделе»^[185]. 25 августа ВУСО приняло решение о реорганизации военного управления. Устранялось двоевластие в виде военного отдела во главе с Масловым и штабом командующего вооруженными силами Чаплиным. На военный отдел возлагались функции военного министерства, прежде всего ответственность за формирование войск, а на Чаплина непосредственное командование войсками на фронте. Это требовало отъезда командующего на фронт, находившийся к этому времени за сотни километров от Архангельска, что избавляло от все более независимого Чаплина. 31 августа ВУСО приняло решение об отстранении от должности русского коменданта Архангельска полковника М. М. Чарковского – креатуры Чаплина. 3 сентября ВУСО постановило учредить должность военного генерал-губернатора и назначить на нее «члена Верховного управления Я. Т. Дедусенко»^[186]. В решениях ВУСО говорилось о необходимости переговоров с представителями союзных держав, во время которых нужно было решить вопрос «о разграничении компетенции военных и гражданских властей, как в отношении предметов ведения, так и в отношении территориальном, с точным определением различных зон (тыловой, фронтовой, внутренней)»^[187]. То есть союзникам явно указывалось, что они могут распоряжаться только в прифронтовой зоне, а на остальной территории только тем, что имеет непосредственное отношение к ведению боевых действий.

У Чаплина и его британских покровителей голова шла кругом. Чаплин не знал, чего ему больше бояться – удаления из Архангельска и потери части контроля над армией или снятия полковника Чарковского и назначения Дедусенко генерал-губернатором. А тут еще самое страшное, о чем ему сообщил Пуль, – неизбежное признание ненавистного правительства союзниками. Пуль был взбешен попыткой аборигенов ограничить его властные полномочия, тем более что для него правительство Чайковского было ничем не лучше правительства Ленина. Чаплин решил не ждать и действовать немедленно. Вся подготовка к перевороту состояла из беседы с губернским правительственным комиссаром Старцевым. Чаплин попросил Старцева после переворота стать управляющим гражданской частью области до формирования нового правительства, а пока занять все правительственные канцелярии и подготовить воззвание к населению, считая, что этим он обеспечит переход власти. Переворот оказался до смешного простым. Чаплин вызвал к себе роту и отдал приказ об аресте правительства. Исполнение приказа облегчалось тем, что Чайковский, верный ригористически-уравнительным идеалам молодости, настоял на том, чтобы все министры жили в одном скромном общежитии. Арестовать их не представляло особенного труда. Дома были глава ВУСО Чайковский и его члены: Зубов, Маслов, Лихач и Гуковский. Проживавшие там же Дедусенко и Мартюшин отсутствовали. Архангельский старожил Иванов ночевал в своей квартире.