Читать книгу - "От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. - Виктор Гаврилов"

В результате этих мер военно-политического и стратегического характера советское правительство сузило базу германской экспансии в Восточной Европе в 1939–1940 годах, отодвинуло возможный исходный рубеж агрессии против СССР на 200–350 км на запад, создало сильные группировки войск в Прибалтике и Причерноморье. Удалось также улучшить стратегическое положение СССР и на северо-западном направлении, где государственная граница, до этого проходившая всего в 32 км от Ленинграда, отступила от «второй столицы» России на расстояние до 200 км на северо-запад. Но сделать это удалось только после кровопролитной войны с Финляндией, не только стоившей многочисленных людских и материальных потерь обеим сторонам, но и нанесшей ущерб авторитету СССР в мире.

Нельзя не указать, что отрицательные последствия этих действий выразились в возрастании международной изоляции Советского Союза, привели к росту враждебности со стороны части местного населения вошедших в состав СССР новых территорий. Особенно негативно они были восприняты в Польше, большинство населения которой стало считать СССР врагом № 2 по сравнению с нацистской Германией. В определенной степени мероприятия СССР по расширению зоны советского влияния также усилили давнишнюю враждебность в отношении СССР со стороны малых стран Европы, в частности Румынии и Финляндии. Ускорилось присоединение Румынии и Болгарии к Тройственному пакту, а Финляндия окончательно перешла на германскую сторону.

В целом в первый период Второй мировой войны советское руководство параллельно с укреплением обороноспособности СССР придерживалось условий советско-германского пакта о ненападении, одновременно сохраняя верность идеологемам Коминтерна – все еще определяя начавшуюся войну как борьбу противостоящих империалистических группировок, а не войну порабощенных нацистами народов за свое существование. Правящие элиты в малых странах Европы вместо объединения в борьбе с угрозой фашистской агрессии продолжали политику лавирования, надеясь решить спорные территориальные вопросы с помощью лояльного отношения к государствам «оси». Великобритания и Франция, объявив войну государствам фашистского блока и не сделав ничего для защиты Польши, все еще рассчитывали повернуть агрессию на Восток против СССР. Но вскоре они сами стали жертвами своей близорукой политики.

Захватив инициативу в развитии военно-политической обстановки, нацистская Германия завершила формирование военно-политического блока антисоветской направленности, основу которого составляли Италия, Япония, Венгрия, Румыния, Финляндия, Болгария, Словакия и Хорватия. Идеологическим союзником блока являлась также и франкистская Испания. Нарастал антисоветизм в Турции. 18 июня 1941 года между Германией и Турцией был подписан договор о дружбе и ненападении. Антисоветские настроения усиливались и в Иране, до 75 % вооруженных сил которого находились в непосредственной близости от границ СССР. Особую активность в процессе подготовки Германии к агрессии против СССР проявляли Италия и Япония. Они рассчитывали поднять свой военно-экономический потенциал и улучшить стратегическое положение за счет захвата соседних государств и ослабления политической, экономической и военной мощи Великобритании, Франции и США.

Документальные материалы нацистского руководства, впервые обнародованные на Нюрнбергском процессе и к настоящему времени хорошо известные не только в научных исторических кругах, но и среди мировой общественности, доказывают, что подготовка к войне против СССР нацистским руководством Германии велась длительное время, начиная с середины 1940 года. Она была осуществлена с особой тщательностью и воплотилась в различных вариантах военно-стратегического планирования, а также в планах оккупации, порабощения и ограбления завоеванных территорий (план «Ост», «Зеленая папка Геринга» и др.). Авантюризм Гитлера и генералов вермахта заключался в том, что у них не было никаких сомнений в успехе операции «Барбаросса».

В отличие от захватнических планов в отношении государств Западной и Центральной Европы, где Гитлер не собирался менять основы общественного и государственного строя, агрессия нацистской Германии против СССР имела принципиально иной характер. Основной замысел состоял в том, чтобы ликвидировать советский общественно-политический и государственный строй, а также расчленить СССР. Нацисты планировали физическое уничтожение миллионов русских, украинцев и других народов СССР, а также осуществить немецкую колонизацию восточных земель до Урала.

В этих условиях советское руководство делало все возможное, чтобы нарастить экономический потенциал страны, укрепить ее обороноспособность. Несомненно, что за годы предшествующих войне пятилеток СССР сделал гигантские шаги по пути превращения в индустриальную державу. Была достигнута экономическая независимость, преодолевалась научно-техническая отсталость, СССР по многим показателям сравнялся с различными государствами капиталистического мира.

Конечно, нельзя не отметить, что при всех успехах были и серьезные издержки. Субъективизм и прожектерство, «чрезвычайщина», погоня за успехом «любой ценой» дезорганизовали нормальную работу хозяйственного механизма. Нереальное планирование, расточительное использование ресурсов породило многочисленные диспропорции, нарушило систему снабжения. Сверхцентрализация и разбухание бюрократического аппарата сковывали инициативу и творческую активность трудящихся. Приток в города многомиллионной дешевой рабочей силы из деревни сдерживал научно-технический прогресс и замедлял механизацию ручного труда.

Тем не менее Советский Союз накануне Великой Отечественной войны обладал значительным военно-экономическим потенциалом, который при умелом его использовании в целом обеспечивал надежную обороноспособность государства. Военно-научный потенциал давал возможность как военно-теоретического, так и технического развития Вооруженных сил. Были созданы и развиты основные отрасли народного хозяйства, необходимые для производства современного для того времени вооружения и военной техники.

Советские ученые и конструкторы в предвоенные годы создали первоклассные образцы военной техники, в ряде случаев лучшей в мире. Однако трагично, что к началу войны советские Вооруженные силы или имели ее в совершенно недостаточном количестве, или она вообще не поступила в войска. Обычно делаются ссылки на объективный фактор – не хватило времени на перевооружение. Но не учитывается или слабо учитывается то обстоятельство, что имевшееся время было использовано нерационально и по субъективным причинам. Как показано в настоящей работе, некомпетентные номенклатурные руководители устанавливали конструкторам нереальные сроки разработки и внедрения, устраивали вредную гонку, а затем годами медлили с испытаниями и принятием на вооружение военной техники. После начала серийного производства освоение шло крайне медленными темпами. Зачастую принимались глубоко ошибочные военно-технические решения, имевшие в войну весьма отрицательные последствия (например, недооценка автоматического стрелкового оружия, переоценка возможностей 50-мм минометов, затягивание ввода в строй новейшей бронетанковой и авиационной техники, артиллерийского вооружения).

Нельзя не отметить, что советское политическое и военное руководство не только накануне войны, но и ранее уделяло особое внимание военной безопасности страны. Как показывает анализ развития советской военной теоретической мысли, в 1920-е – начале 1930-х годов она занимала передовые позиции в мировом военном искусстве и значительно опережала концепции стратегов капиталистических стран. Военные теоретики И. Е. Варфоломеев, К. Б. Калиновский, М. Н. Тухачевский, В. К. Триандафиллов создали теорию «глубокого боя и операции», в которой смело прогнозировали характер и способы ведения будущей войны с широким использованием танков, авиации, воздушно-десантных войск. Однако предвоенные репрессии нанесли огромный ущерб достижениям в области стратегии и оперативного искусства. Прогрессивные идеи и теории были объявлены вредительскими. В руководстве вооруженными силами возобладали взгляды сторонников кавалерии, догматически цеплявшихся за опыт Гражданской войны.