Читать книгу - "Славянская Европа V-VIII веков - Сергей Алексеев"

Первопоселенцами Альдейгьи являлись свеи, приплывшие с Аландских островов и издавна общавшиеся с финнами по берегам залива. С самого начала жили в возникшем вике и финны, от которых воспринято его название. Южнее поселения располагался грунтовый могильник с сожжениями.^[1988] Селились в Альдейгье, однако, и славяне. Вся керамика древней Ладоги — славянская, «ладожского типа».^[1989] Это говорит о том, что женщины Альдейгьи с самого начала — в основном славянки. Скандинавские мореходы, торговцы и ремесленники, устроившие ладейную пристань в низовьях Волхова, брали в жены словенок. За смешением высшей знати следовало смешение массовое. Скандинавов было гораздо меньше, чем славян и финнов, и потому норманнский элемент растворялся. Скандинавская обрядность и скандинавские предметы проникают в сопки. В сопках Приладожья появились треугольные вымостки из камня, сложенные из валунов стены.^[1990] На севере, напротив Любши, воздвигается грандиозная Полая Сопка на каменном остове — соперница старой гробницы словенских князей-волхвов на юге, в Порогах. Первоначальная насыпь Полой вся сложена из камня. В верхней части этой сопки имелось по меньшей мере одно погребение с оружием (двушипным дротиком). При диаметре в 30 м она достигала 12–14 в высоту.^[1991]

Альдейгья могла существовать только с согласия Любши, но не в противостоянии ей. Скандинавы прошли мимо Любши на «Нижнюю Реку» с согласия любшинской знати. Точно так же с согласия словен вершились и браки, положившие начало населения вика. Ни одна ладья не могла пройти к пристани или отплыть из нее к Балтике мимо Любши. Любша прикрывала Альдейгью с севера — но и надежно ее контролировала. Союз выгодный для обеих сторон. Скандинавские ремесленники и торговцы сбывали свои товары словенам, служили им посредниками за морем. Словене, в свою очередь, сбывали им ценности, прибывавшие от далеких восточных финнов. Словенские мастера осваивали подчас новые для них навыки работы по металлу.

Но спокойное процветание Альдейгьи длилось недолго. В викингском походе на запад безвременно и неожиданно погиб Рандвер.^[1992] Харальд Боезуб присвоил себе все наследство Ивара. Но вскоре у него появился соперник — Сигурд Кольцо, сын Рандвера. Между двумя претендентами на лидерство в викингском мире разразилась война. Как утверждает предание, Харальд сам разжигал ее всеми силами. Чувствуя приближение старости, конунг якобы хотел погибнуть в бою, дабы отправиться ко двору своего покровителя Одина, а не в подземный мир.

На стороне Сигурда выступил его сородич с востока — Рёгнвальд, племянник Ратибора.^[1993] Харальд, однако, как утверждает «Сага о Скъёльдунгах», также решил искать поддержки на востоке. Он будто бы призвал на помощь, наряду со своими «данниками», саксами и обитателями прибалтийского «Востока», рать из Киева — «Каенугарда». На первый взгляд это известие производит впечатление очевидного вымысла.^[1994]

Около 765 г. Альдейгья подверглась вражеской атаке. Мастер-кузнец спешно спрятал свои инструменты и покинул мастерскую. Она и другие постройки пристани сгорели. Любша, возможно, тоже пережила нападение — но устояла. Враг шел с юга, и после первой победы обосновался в разоренной Альдейгье. Именно тогда она в полном смысле становится Ладогой. Население теперь — преимущественно славяне, строившие небольшие, порядка 36 м², квадратные избы с печами в углу. Их было построено порядка 10–20. Общая численность населения не превышала двух сотен. Кроме домов в этом слое Ладоге археологами найден выстроенный «на пнях» амбар. На месте кузницы завоеватели устроили «летнюю кухню». Но ремесленное производство в Ладоге не прекратилось. Теперь здесь отливали украшения из сплавов олова — украшения, родиной которых являлось колочинское Левобережье Днепра. Украшения эти пользовались спросом у кривичей и сопредельных с ними финнов. На «чудских» городищах Камно и Рыуге обнаружены точно такие же литейные формочки, как в Ладоге. Предполагают приход новых поселенцев с Верхнего Днепра по Волхову.^[1995]

Эта информация вполне может быть сопоставлена со сведениями «Саги о Скъёльдунгах» о рати из «Каенугарда», «града киян», призванной Харальдом, но не участвовавшей затем в скандинавской войне. Харальд, проведший часть молодости в доме словенского вождя, прекрасно представлял себе ситуацию на востоке. Стремясь ослабить словен Рёгнвальда, он обратился за помощью к их основным врагам — кривичам и «чуди». Основная кривичская рать, призванная Харальдом, пришла с верховий Днепра и Ловати. Она представляла из себя не собственно племенное ополчение, а разноплеменный отряд авантюристов. При этом к ним присоединились привлеченные жаждой наживы и поиском новых мест люди из более южных краев. Почему бы и не «кияне»? — не из самого Киева, так из Северского Левобережья. Именно тогда и словене, и скандинавы могли получить первые сведения о «граде киян» далеко на юге. Эта древняя форма названия, неизвестная летописям, к слову, и явилась источником для скандинавского Kænugard.^[1996]

Сборная община-дружина пришедших с юга славян и «чуди», закрепившаяся в Ладоге, держала в напряжении округу, в том числе Любшу. Но Рёгнвальд все-таки отплыл на помощь двоюродному племяннику за море. И принял участие в битве на берегу Бравалльских полей в Восточном Гаутланде — одной из самых прославленных битв на заре эпохи викингов.