Читать книгу - "Холодная война: политики, полководцы, разведчики - Леонид Млечин"

Не многие в Соединенных Штатах понимают, как тяжело приходится русскому человеку трудиться, чтобы заработать то немногое, что он получает, и какое давление на него оказывается, чтобы он увеличивал продолжительность и напряженность его труда. Советскому рабочему приходится работать почти пять часов, чтобы заработать на дюжину яиц, американскому рабочему — тридцать восемь минут. Ради пачки сигарет советский рабочий трудится два часа, американский — четыре минуты. На пару мужской обуви американец заработает за полчаса, советский за сто четыре часа…»

Иностранные дипломаты мучились, ведя дела с огромной бюрократической машиной, где приказы приходят из Кремля и где все чиновники, даже министры, считают безопаснее не показывать своей реакции и ничего не решать, пока не получат точных указаний — желательно в письменном виде. Даже самый маленький вопрос, который мог бы решить младший чиновник, передается на решение самым высоким чинам…

«Главная проблема жизни в Москве, — писал Смит, — конечно же не материальный дискомфорт, а ограничения, которые наложены на нашу свободу. Иностранцы отрезаны от русского народа полицейским наблюдением, пропагандой и страхом наказания. Мы пытались всячески улучшить отношения с русскими. Но на главный прием 4 июля из трехсот приглашенных приходило двадцать пять. Я был очень огорчен, пока не выяснил, что в другие западные посольства и столько не приходит…»

Молотов принял прилетевшего в Москву посла Смита.

«Смит заявляет, что по своему личному опыту сотрудничества с советскими военными он знает, что на слово советских военных и Генералиссимуса Сталина можно положиться, — отмечено в записи беседы. — Когда Эйзенхауэр был в Москве, на него глубокое впечатление произвели слова Генералиссимуса Сталина о том, что он, Генералиссимус, может быть, не все скажет Эйзенхауэру, но он никогда не скажет ему неправды. Может быть, он, Смит, наивен, но он по-прежнему убежден, что это правильно.

Молотов замечает, что на заявления Генералиссимуса Сталина можно положиться.

Смит говорит, что Генералиссимус Сталин пользуется большим уважением в Соединенных Штатах. Американский народ верит слову Генералиссимуса Сталина».

После этого послу была предоставлена возможность поговорить с вождем.

Ночь была чистой и холодной, небо полно звезд, когда в половине девятого вечера 4 апреля 1946 года вечера Уолтер Беделл Смит покинул Спасо-Хаус. Посольская машина с американским флагом везла его по Арбату. Американцы считали, что это самая охраняемая в мире улица, потому что этим маршрутом Сталин и другие члены политбюро ездили из Кремля на свои дачи…

«Все военные в Кремле носят на боку кобуру с оружием, — рассказывал Смит. — Меня встретил полковник, который улыбнулся и отдал честь. Меня провели через несколько комнат, в которых была охрана, пока мы не оказались в комнате, где за столом сидел низенький лысый человек в возрасте с погонами генерала. Мне потом сказали, что это личный секретарь Сталина.

Меня ввели в комнату, в которой были Сталин, Молотов и Павлов, молодой приятный переводчик, который переводил в Тегеране, Ялте и Потсдаме. Сталин сел с противоположной стороны стола под портретами Суворова и Кутузова. Молотов занял место справа от Сталина. Он не принимал участия в разговоре, только два раза что-то коротко прошептал на ухо генералиссимусу».

Посол Смит вручил Сталину личное письмо от Трумэна, в котором говорилось: «Когда я расстался с Вами в Потсдаме, я выразил надежду, что Вы сочтете возможным посетить Соединенные Штаты и быть моим гостем. Вы соблаговолили ответить, что Вы хотели бы это сделать. Почему бы и не предпринять Вам эту поездку сейчас. Я, конечно, был бы рад, если бы Вы это сделали».

Вождь кивнул, когда Павлов перевел письмо, но, к удивлению посла, ничего не ответил. Только через два часа, когда разговор шел к концу, он вернулся к приглашению:

— Я бы с удовольствием посетил Соединенные Штаты, но возраст берет свое. Врачи говорят, что я не могу совершать далекие путешествия и должен соблюдать строгую диету. Я напишу президенту и объясню, почему не могу принять его приглашение. Человек должен беречь свои силы. Президент Рузвельт был человеком долга, но не берег силы. Если бы он это делал, был бы жив и сейчас.

Трудно сказать, что бы произошло, если бы Сталин принял приглашение Трумэна и отправился за океан. Впоследствии на Хрущева и Брежнева поездки в Америку производили сильнейшее впечатление. Личное знакомство с Соединенными Штатами, с американским образом жизни, с американцами немало способствовало снижению напряженности. Но Хрущев и Брежнев были людьми иного поколения. И по характеру были иными. Они хотели общения с людьми.

Сталин был кабинетным вождем. Он и по собственной стране не ездил и потребности такой не ощущал. Редко выступал, общался с узким кругом доверенных лиц. Возможно, и в Вашингтоне он бы просидел все дни в советском посольстве, покидая его только для переговоров. Ничего бы не увидел и своего отношения к американцам не изменил.

Когда-то после встречи в Тегеране президент Рузвельт был чрезвычайно удивлен, увидев, как плохо Сталин информирован о политической ситуации в Соединенных Штатах. В этом убедятся и другие американцы. Советский вождь получал массу детальной информации от своих дипломатов и разведчиков, но они рисовали неверную картину жизни западного общества. Многие решения принимались в Кремле, на основании изначально ошибочных данных.

А способен ли был Гарри Трумэн разобраться в человеке, с которым ему пришлось делить мир? Западные политики почти ничего не могли выяснить о Кремле и Сталине.

«Кто он, — задавался вопросом Смит, — абсолютный диктатор, вроде Гитлера или Муссолини, намеренный захватить весь мир? Или же он, напротив, глава прозападного меньшинства в политбюро, который хотел бы прийти к разумной договоренности с нами, но не в состоянии это сделать, потому что правящая олигархия в Кремле против?..

Он самый могущественный и самый недоступный политик в мире. Он отрезан от внешнего мира и изолирован от собственного народа. Он циркулирует только между Кремлем и своей дачей по тщательно охраняемому маршруту. Его личная жизнь окружена тайной. Американцы в Москве даже не знают, где живет Сталин…

Для большинства русских Сталин — это имя и символ, человек, которого они никогда не видели… Насколько нам известно, он никогда не гуляет по московским улицам и почти никогда не посещает заводы или колхозы. Сообщения о том, чем он занимается повседневно, не публикуются. Как и перечень гостей, которых он принимает.

Нам такая жизнь кажется странной. Даже работает Сталин в Кремле в другое, чем мы, время. Он работает после полудня и до утра, поэтому редкие встречи с иностранными дипломатами назначаются в промежутке от девяти вечера до полуночи».

Американский посол пытался внушить Сталину, что Соединенные Штаты не представляют для него угрозы:

— Мы с большой скоростью демобилизуем наши вооруженные силы, что доказывает наши мирные намерения, и мы разоружались бы в большей степени, если бы можно было преодолеть нынешнюю атмосферу подозрений…