Читать книгу - "Тамерлан - Александр Сегень"

– Чего-чего?!

– А что, ведь он редкостный красавец.

– А я?

– Ты – безумно мил. Успокойся, ихлибидихь, либидихь. Я тебя ни на кого пока что не променяю.

– Скажи, Тукель, а что с тобой делает хазрет, когда тебя к нему вызывают?

– Ну как что? Разговаривает, советуется. Беседует, короче.

– Прямо уж только беседует да советуется? Ни за что не поверю. Расскажи честно, меня жуткое любопытство одолевает.

– И ты что же, не ревнуешь нисколько?

– Ну, ревную, конечно, но все же ужасно интересно.

– Ничего интересного. Он заставляет меня раздеваться перед ним… Ну, вилять по-всякому…

– Вилять? Ха-ха-ха!

– Смешно ему! А мне вот нисколечки не смешно. Пакость какая-то. Вспоминать противно. Да ну тебя! Не буду больше рассказывать. Да ты и ничуть не ревнуешь меня.

– Ревную. Страшно ревную. Хорошо бы сейчас винца выпить. Ведь ты тоже любишь винцо, а, Тукель?

– Люблю, но не тогда, когда люблю, – улыбнулась кичик-ханым, восторгаясь собственным каламбуром. – Ты что же, теперь только о вине думаешь? Хорош же у меня любовничек! Нечего сказать!

– Иди ко мне, Тукель, иди! Я уже опять полон желания.

Она, дрожа от новой волны сладострастия, потянулась к нему, но, бросив случайный взгляд на Яшмовый мосток, мгновенно оцепенела от ужаса.

– Что с тобой? – удивился немец.

Тукель молча, схватившись левой рукой за горло, правой указывала на мостик, где стоял бледный, мерцающий, как отблеск луны, призрак. Точно так же, как Тукель, он держал себя за горло, и капли крови стекали из-под его руки, окрашивая лунно-белые одежды.

– Аллах акбар! – прошептал Шильтбергер, недоумевая, кто бы это мог быть. Не шейх же Билаль ад-Дин, в самом деле!

Преодолев оцепенение, кичик-ханым вскочила и бросилась наутек. Отбежав на порядочное расстояние, она только тут сообразила, что, мягко говоря, не одета. Если бы кто-нибудь увидел ее сейчас, это был бы позор на весь исламский мир. Шильтбергер догнал ее и протянул ей одежды. Он смеялся.

– Ничего смешного, – клацая зубами от страха, промолвила Тукель. – Ты видел лунного шейха?

– Видел.

– Так чего же смеешься?

– Скорее всего, Тамерлан заставил кого-нибудь из своих слуг наряжаться призраком, натираться фосфором и приходить на Жемчужное озерцо пугать любовников, таких, как мы. Это вполне в духе нашего весельчака хазрета.

– Не Жемчужное, а Янтарное. Но это все равно. Думаешь, это ряженый призрак?

– Видал я в своей жизни несколько призраков, но все они на поверку оказывались шалунами, замыслившими попугать дурачков.

– Но он был такой страшный, – все еще не в силах до конца преодолеть испуг, сказала Тукель.

– Призрак и должен быть страшным, – пожал плечами минбаши Джильберге. – Хочешь, вернемся туда, и я надаю ему подзатыльников?

– Нет уж, давай лучше отправимся восвояси отсюда да разойдемся на сегодня. Ты, кстати, хотел еще винца попить.

– Нет, я все же пойду проучу этого шута горохового!

– Ну да, а мне что, прикажешь в одиночестве возвращаться? Я не пойду одна, мне страшно.

Тут раздался топот. Любовники замерли. Тукель вцепилась ногтями в руку Шильтбергера, вновь страшно испугавшись. Неподалеку от них пробежали Зумрад и Мухаммед Аль-Кааги. Причем было видно, что девушка перепугана, а он хотел догнать ее и успокоить.

– Этих он тоже пугнул! – засмеялся Шильтбергер. – Нет, все же надо пойти и навесить ему тумаков.

– Иди лучше пей свое вино, – сказала Тукель. Она уже была одета и разглаживала на себе платье, пытаясь при свете луны определить, не помялось ли где, не запачкалось ли.

– Да, и то верно, – почесывая затылок, произнес минбаши, зевнул, снова рассмеялся, погладил красавицу Тукель по ягодице.

– Перестань! – сердито сказала она, на сей раз злясь не на шутку. – И давай снова перейдем на «вы». До следующего свиданья.