Читать книгу - "Дипломаты в погонах - Михаил Болтунов"

Октябрьскую революцию военные агенты Российской империи встретили на своих постах. В Великобритании находился генерал-лейтенант Николай Ермолов и морской агент контр-адмирал Николай Волков, в Бельгии и Нидерландах — полковник Людвиг Майер, в Швеции и Норвегии — подполковник Дмитрий Кандауров и агент морского ведомства капитан 1 ранга Владимир Сташевский, в Дании — генерал— майор Сергей Потоцкий и капитан 1 ранга Борис Безкровный. В Италии Россию представляли полковники Оскар Энкель (при Главной квартире итальянской армии), Александр Волконский (при посольстве) и капитан 1 ранга Евгений Беренс (до июня 1917 года), во Франции — генерал-майор Алексей Игнатьев (при Главной квартире французской армии) и капитан 1 ранга Владимир Дмитриев, в Швейцарии — генерал— майор Сергей Головань, в Греции — генерал-майор Александр Муханов и капитан 1 ранга Александр Макалинский. В Румынии должность военного агента исполнял Василий Палицын, а морским агентом служил капитан 1 ранга Александр Щеглов. В США военным ведомством был командирован полковник Александр Николаев, в Японию — полковник Виктор Яхонтов, в Китай — полковник Николай Морель.

После октябрьских событий практически никто из действующих военных агентов на родину не вернулся. Из названных на сторону советской власти перешли только двое — Евгений Беренс (он покинул Италию еще летом 1917 года) и Алексей Игнатьев, который оставался в Париже, но не дал разбазарить деньги российского военного представительства, сохранив их до прихода новой власти.

Вообще граф Алексей Игнатьев в своих мемуарах весьма колоритно передает настроение той сложной эпохи, поведение в это непростое время некоторых его коллег — российских агентов. Он вспоминает, как к нему явился государственный контролер, провел сверку финансовых книг представительства с выпиской из «Банк де Франс» и рассыпался в лестных комплиментах, однако перед уходом напомнил о крупных подотчетных суммах казенных денег, выданных морскому агенту Дмитриеву на морские перевозки и капитану Быстрицкому на оплату авиационных заказов. У каждого из них числилось несколько миллионов франков.

«Время все налаживает, говорит французская поговорка, и время сослужило немаловажную службу, — пишет Игнатьев, — для превращения этих казенных денег моими сотрудниками в личную собственность. Не отрицая полученных от меня денег, они сперва признали их «авансами», в которых можно отчитаться только по их израсходовании. Месяцев через шесть эти деньги, по их словам, принадлежали уже не им самим, а Временному правительству, «незаконно арестованному большевиками», а через год законными преемниками этого правительства оказались последовательно и Колчак, и Деникин, и Юденич, и Врангель, и под конец они сами — непризнанные борцы за «свободу совести и слова».

Так, впрочем, поступили все русские военные и дипломатические представители за границей».

Далее генерал Алексей Игнатьев приводит в качестве исключения единственного человека, «скромного генерал— майора Тарановского», командира бригады на Солоникском фронте, который вернул назначенные неизрасходованные суммы из денежного ящика.

Куда же пошли эти, по сути, похищенные деньги? Знамо дело куда. Бывший российской военный агент Игнатьев сам отвечает на этот вопрос: «Где-то там, далеко, на родной земле, разрушались вековые устои старой России, а здесь, в Париже, с первых же дней после Великой Октябрьской революции из выброшенных социалистической революцией обломков старого мира строилась неприглядная «зарубежная Россия». Первыми, как грибы, стали вырастать эмигрантские ресторанчики. В одном из них, окруженный бывшими морскими офицерами, переодетыми в белые смокинги лакеев, сиживал в углу, на правах хозяина и благодетеля, мой бывший коллега, российской морской агент Дмитриев. Не возвращенный им мне «аванс» пригодился».