Читать книгу - "В тени славы предков - Игорь Генералов"

— Слышь, молодец, я тут в дружину решил наняться, к кому подойти можно?

Раздумывая, как ответить — грубо или уважить гостя, парень смерил взглядом Зайца, остановившись на мятом, в боях клёпанном шеломе с кожаной бармицей, решил для себя не грубить.

— Вон, к воеводе Блуду подойди, он только что проехал.

— А не знаешь, часом, Колот такой, Лапой ещё кличут, служит здесь?

— Знаю такого, — с готовностью ответил кметь, — это Павшин стрый[88], он не на службе обычно, иногда Блуд его с собой зовёт. Они вчера от смолян вернулись, повезло тебе, что застал, — и добавил то ли с завистью, то ли со злостью: — Пили полночи, спать не давали…

— Позови-ка его.

Колот вышел в рубахе распояской, с мутноватыми после шальной ночи глазами. Друзья, обрадовавшись встрече, обнялись. Заяц отказался от Колотова предложения пройти в молодечную:

— Дело у меня тайное, только тебе и могу довериться.

Заяц коротко рассказал о Лазуте, как он вчера уехал на Гору и с тех пор от него вестей нет.

— Не сумуй, у князя, небось, сидит, — успокоил Колот.

— Поможешь узнать про него? — не вдаваясь в спор, спросил Заяц. Колот нахмурил лоб, собирая разбегающиеся с похмелья мысли.

— Пойдём! — решительно схватив за руку друга, Колот завёл его в полутёмную, пропахшую печным дымом и крепким мужицким духом молодечную, где дружинники, кто сидя на перекидных скамьях и сёдлах, кто стоя, окружили корчагу с пивом.

— Тебя тут как раз и не заметят, а коня я привяжу твоего.

Когда Колот вернулся, Заяц уже перезнакомился с кметями и, отставив в сторону чарку с пивом, смотрел на игру.

— Нету твоего Лазуты нигде, — сказал Лапа Зайцу. На воздухе хмель выветрился, и Колот твёрже стоял на ногах, яснее соображал.

— Быть не может, — не поверил Заяц. Колот не мог обманывать. Если он уверенно сказал, что Лазуты нет, значит, так оно и было. Лапа был не из тех, кто, не исполнив обещанного, вернётся с вестями, и Заяц это знал.

Надо было быстрее предупредить соратников. Заяц, едва сдерживая желание пустить коня в намёт, рысил в сторону Подола. Он долго кружил вокруг двора, где они остановились, высматривая засаду, наконец, стукнул в калитку, готовый выхватить меч и отбиваться. Открывшая хозяйка удивилась Зайцу:

— Твоих ко князю увезли, не встретил их тамо?

Первым порывом было вернуться на Гору, но одному против всей Свенельдовой дружины идти — верная смерть. Лазута с кметями либо мертвы, либо в порубе сидят, а его наверняка ищут, дабы до Олега не доехал. «Тикать надо!» — решил Заяц, жадно оглядывая простиравшийся за городом вольный белый окоём с полосой по краю темнеющего припорошённого леса.

Хоронясь больших дорог, зимниками, не заезжая в селения, питаясь сырым, едва подогретым на костре мясом подбитых тетеревов, не снимая вздетой под кожух кольчатой рубахи, Заяц добрался-таки до Овруча. Олег, услышав от оголодавшего, намёрзшегося и спавшего с лица кметя подробный рассказ, не пришёл в ярость, как ожидали и Заяц, и бояре. Сколько мыслей прогнал в голове Олег, обдумывая неотвратимую ссору с братом, — ему одному было известно. Знал, но до конца не хотел верить, что Ярополк впустит в себя чужие наветы против родного брата, с коим с детства раннего жил под одной крышей. Ведь нет у великого князя роднее людей, жены путёвой нет даже! Прозреет Ярополк, но поздно будет, и пусть тогда сердце его будет съедать такая же горечь, как съедает сейчас Олега. Князь, хоть и нелегко было, но заставил себя думать о брате как о мёртвом, иначе не смог бы трезво оценить ни советы бояр, ни даже свои мысли. Всё, хватит! Пропавшее в столице Руси посольство было последней каплей.

— К Владимиру в Новгород надо за помощью слать! — сказал он. С Володькой у Олега, в отличие от старшего брата, были тёплые отношения, да иного и не было: древляне против всей Русской земли не справятся никогда. Тмутороканьскую помощь отвергли сразу — боспорские русы не пойдут против Ярополка, пока он сдерживает печенежскую силу, ибо себе дороже.

— Не дадут Владимир с Добрыней помощи, — сомневался Ратша, — мал слишком Новгород. Нам бы уходить надо туда, а потом и за море податься.

— Я свой народ не брошу, не для бегства от земли, тебя кормящей, князем рождаются! — решительно отверг предложение Олег. — Я лучше с честью смерть приму, чем без чести за морем отсиживаться. А без меня древлян Свенельд всё равно разорит, покажет, что ходил не за моей головой, а дани собирать.

Прав был Олег. Волк с горьким уважением смотрел на князя: эх, быть бы тебе вместо Ярополка! Сейчас не муж ещё, первым пухом подбородок обнесло, а уважением пользуется среди дружины и древлян неложным. Святослав тоже рос вместе с битвами, закончив великим сражением под Доростолом, по сравнению с нынешним мелким внутренним разладом, казавшимся приукрашенно легендарным, вышедшим из уст гусляра-сказителя. И он, Ратша, был человеком того, ещё не ставшего далёким великого времени. Выжившему в тяжелейшем противостоянии с ромеями, ему теперь предстояло умереть в древлянской глуши в битве с бывшим соратником. Пусть свершится воля Рода, он готов сложить голову за сына Святославова.

— К Володьке пусть Хвост едет, — решил Олег, — ты здесь мне нужен, воевода, а послать мне более некого.

Волк внимательно всмотрелся в лицо князя. Ведь оба понимали, что Ивор вряд ли успеет вернуться до прихода Ярополковых ратей — до распутицы оставалось недолго. Разве что зима задержится либо чудом помрёт Свенельд. Намеренно или нет, Олег спасал Ратше сына. «Почему Ярополк родился первым?» — Волк отвернулся, чтобы не выдать навернувшуюся некстати слезу от наполнившей сердце теплоты к князю. Сейчас он был готов без доспехов, в одиночку, встать против всего русского войска, чтобы доказать свою благодарность и верность Олегу.