Читать книгу - "Дети блокады - Михаил Сухачев"

В пути Виктор старался не думать о еде. Иначе становилось дурно, слабели ноги и кружилась голова. Он заставлял себя переключаться на мысли о фронте, представлял, как стреляет из снайперской винтовки по фашистам. Но едва прекращался бой, мысли тянулись к походной кухне, от которой умопомрачительно вкусно пахло картошкой с мясом. Зная, что сейчас появится слабость, он снова без отдыха «устремлялся в атаку». Так дорога казалась короче.

На фабрику его пропустили свободно. Вместе с сестрой он прошел в цех, где шили теплое обмундирование для фронта, забрался под раскроечный стол, поближе к печке, и погрузился в сон. Его не будили даже тогда, когда объявляли воздушную тревогу или начинался обстрел.

Через неделю фабрику закрыли. Ее отключили от электросети и центрального отопления. Но если бы даже не закрыли, Витя уже не смог бы возить туда на санках сестру. Он постоянно чувствовал страшную усталость, тяжесть в ногах и сильное головокружение. Теперь все время хотелось спать, даже днем. Однако мать спать не разрешала. Она, не переставая, твердила, чтобы днем никто не ложился, кроме Анны, находила всем какое-то занятие. Сестры пытались научно объяснить ей, что на работу и движение расходуется много энергии, но мать отмахивалась от них и заставляла детей что-нибудь делать.

Сама она теперь целыми днями вязала варежки, носки, подшлемники для бойцов фронта. На это уходило все шерстяное тряпье, которого было полно и дома, и в кладовке возле вешалки, куда годами складывали потерянные школьниками вещи. Сначала она отослала часть вязаных вещей по четырем фронтовым адресам своим детям, а потом регулярно относила на Расстанную, где был пункт сбора теплых вещей для бойцов Ленинградского фронта.

В зимние однообразные дни, при свете коптилки, под стук вязальных спиц, мать рассказывала о своем далеком прошлом, о предках. Она происходила из старинного рода знаменитых в России поставщиков хлеба двора его императорского величества Полуэктовых. Витьке даже страшно стало. Ведь он знал, что все, кто до революции не были бедняками, – гады, предатели и контра, которых надо ставить к стенке.

– Ма, ты это выдумала всё, да? – с надеждой спросил он.

– Да нет. Кое-что помню сама, кое-что рассказывала твоя бабка.

– Ма, ты никому не рассказывай об этом. Я не хочу, чтобы меня во дворе дразнили, – попросил он.

– Наверное, никому и не придется. Не выживем мы здесь, чует сердце. В Библии сказано: «Мор и гибель будут вселенские».

Однажды, когда нечем стало заправлять коптилку, мать послала сына в школьную мастерскую поискать что-нибудь из горючего.

Витька едва справился с заледеневшим замком на дверях мастерских. Открыл и стал на пороге. Помещение промерзло. Стены, потолок, токарные станки, провода и лампы сплошь были покрыты поблескивавшими в скупом свете крупным инеем.

Витька подошел к одному станку. Даже на деталях, смазанных маслом, были крупные красивые хлопья изморози.

Здесь он провел лучшие свои дни. Мастерские считались гордостью школы. Скорее всего, благодаря им школа и была образцовой. Не раз некоторые начальники из районного отдела народного образования пытались ликвидировать мастерские, ссылаясь «на имевший иногда место мелкий травматизм». Но директор школы стоял за них насмерть. Как-то раз и Витька стал причиной этой ожесточенной борьбы.

Ему было пять лет, когда он попросился помогать ребятам-старшеклассникам, переплетавшим старые книги и учебники. Сначала его отгоняли от станков, когда он упорно лез со своими услугами, а потом перестали замечать. И вот в тот момент, когда старший брат Андрей опустил громадный нож-гильотину на стопку выравненных листов бумаги, Витькины пальцы оказались в роковом месте. Визг заставил вздрогнуть всех присутствующих в мастерской. Андрей мигом поднял нож, а Витька выдернул руку, но с кончиков двух пальцев капала яркая кровь…

Мастерские представляли собой маленький промышленный комплекс, где ребята получали основы рабочих профессий: слесаря, токаря, печатника, электро– и радиотехника – и занимались авиамоделизмом. Каждый находил себе занятие по душе. Здесь всегда было шумно и многолюдно – и днем, и вечером.

Сейчас из мастерских выветрился когда-то стойкий запах смеси горелого масла, резины, дерева, металлической стружки, столярного клея.

Витька медленно походил между рядами станков. Каждый из них чем-то напоминал о прошлом. Почти все Стоговы работали здесь. На этих станках Андрей и его друзья сделали большой педальный автомобиль, на котором проехали по Красной площади в Москве во время первомайской демонстрации 1934 года.

Больше всего Виктор любил авиамодельную мастерскую. Здесь он построил свою первую резино-моторную модель тракторного типа. Из года в год он совершенствовал свои модели, пока не завоевал на лагерных соревнованиях юных авиамоделистов приз – ручной компас, который вручал ему настоящий летчик с соседнего аэродрома. Он прочил Вите светлое будущее авиаконструктора.

На стенах до сих пор висели каркасы крыльев, фюзеляжей, а в углу под потолком – громадная модель АНТ-25, построенная участниками кружка к торжественному митингу, посвященному чкаловскому перелету через Северный полюс в Америку. Эта модель по тросу, протянутому через весь зал, проплыла над головами, чем вызвала бурю оваций.

Воспоминания, воспоминания… Мальчик мог стоять здесь часами, но холод пронизывал насквозь тощее тело, и надо было выполнить просьбу матери. Он стал раскрывать дверцы многочисленных шкафчиков. В одном обнаружил полный ящик столярного клея. От такой счастливой находки у него даже пошли круги перед глазами. Ведь из клея можно было приготовить великолепный студень.

Витька бережно переложил клей в кусок перкаля[21].

Найти масло для коптилки оказалось не таким трудным делом. В поддоне почти каждого станка был слой масла. Правда, добывать его приходилось с трудом. Скованное морозом, оно загустело, как смола.

Случайно взгляд Вити остановился на ременной передаче станка. Он вспомнил, что Валеркина мать как-то приготовила студень из кожаной кобуры револьвера, подаренной Валерке отцом. Друг рассказывал, что два дня они ели студень и наедались им почти досыта. Витька срезал несколько пахнущих машинным маслом ремней.

Увидев такое богатство, Александра Алексеевна расплакалась, назвав сына спасителем. Кончался декабрь, а по продуктовым карточкам так ничего и не выдали.

Сначала мать хотела пропустить куски ремней через мясорубку, но крутить ее оказалось никому не под силу. Тогда Галя и Ольга стали резать ремни на мелкие кусочки, а брата отправили за водой.

Водопровод и канализация давно не работали. Все замерзло. Теперь ходили за водой в бомбоубежище, наполовину затопленное еще месяц назад. Там, при свете коптилки, Витька продалбливал лунку и зачерпывал чайником воду. Больше поднять он уже не мог. От частой ходьбы порожки были залиты водой, и теперь спускаться, а тем более подниматься приходилось с большой осторожностью.