Читать книгу - "Александр II - Александр Яковлев"

24 июля, совершив около 10 тысяч верст, Александр прибыл в Москву. Улицы были почти пусты, ибо народ устал ожидать его. Разместился он в том же дворце, в котором родился, но теперь перестроенном и названным Николаевским. В Москве было решено перевести дух и пожить целую неделю.

На следующий день в прекрасное светлое утро Александр встал рано. Громко и весело звонили колокола кремлевских соборов и церквей. Сквозь густую толпу радующегося народа великий князь пошел в Успенский собор. На крыльце собора наследника приветствовал митрополит Московский Филарет. Он был известен не только ученостью, большим авторитетом, но и твердостью характера. В это праздничное утро Филарет говорил наставительно:

«Благоверный Государь! Всегда светло для нас Твое пришествие, как заря от Солнца России, но на сей раз новые виды, новые чувствования и думы.

С особенною радостию сретаем Тебя после Твоего путешествия даже в другую часть света, хотя все в одном и том же Отечестве; ибо сердце наше трепетно следовало за Твоим ранним, дальним и быстрым полетом.

Но что значит сие путешествие? Не то ли, что сказал древний мудрец: обходяй страны, умножит мудрость? Тебе должно наследовать мудрость, объемлющую огромнейшее из царств земных, и дальновидная попечительность Августейшего Родителя Твоего, сверх домашнего руководства к сей мудрости, назначила для тебя учебною храминою – Россию.

И что же? Обходя страны России, уже ты простерся далее, нежели кто-либо из ея царей. Собственное око Твое собирает или поверяет и умножает сведения о ее силах, средствах и потребностях. Каких вожделенных плодов должна надеяться от сего Россия!

Се и на древлепрестольный град простираешь наблюдательные взоры. Глубокая мысль ведет тебя почтить здесь святыню, освещающую царей и хранящую приснопамятный покой освященных ею Твоих родоначальников. Здесь наипаче прикасаешься ты к сердцу России, и его жизненную силу, которая есть наследственная любовь к наследственным Государям, отразившую в прежних и нынешних веках столько враждебных сил, видишь в ея свободной игре – в сих волнах стремящегося к Тебе народа, в сих торжественных восклицаниях.

Любовь Россиян да соделает Тебе легким труд, внушаемый любовью к России.

Когда же возвратишься к возлюбленному Тебе и нам Твоему Родителю, возвести Ему, что Россия чувствует Его дальновидную о ней попечительность; что мы благословляем Его, как за себя самих, так и за потомство; что мы молимся, чтобы род и род потомства возрастал и созревал пред очами Его и Твоими, дабы за Себя и за нас благословлять Его и Тебя».

Никогда ранее Александр так полно и ясно не чувствовал себя подлинным наследником престола, как при этих торжественных, чуть старомодных оборотами словах строгого московского святителя.

Только в детстве так истово и искренне молился он, как в это утро. После службы приложился к иконам Божьей Матери Владимирской и Всемилостиваго Спаса, к мощам святителей и хотел уже было выходить, но был остановлен близким к митрополиту известным духовным писателем Андреем Николаевичем Муравьевым:

– Ваше императорское высочество, не хотите ли взглянуть на весьма редкий предмет?

И пораженному Александру показали хранящийся в Успенском соборе яшмовый сосуд, из которого помазывают мирром при венчании на царство. По преданию, сосуд этот принадлежал Божественному Августу, из Рима попал в Византию, а на Русь был передан императором Алексеем Комниным князю Владимиру Мономаху вместе с царским венцом. Показывал сосуд восьмидесятилетний старец отец Накос, протопресвитер Успенского собора.

Улыбающийся митрополит Филарет, которому приятно было восторженное удивление наследника, предложил вернуться и пройти в ризницу. Там, небрежно показав сокровища собора, он достал подлинники важнейших государственных актов: письма великого князя Константина и манифест Александра I, решившие судьбу его отца, а стало быть, и его самого. Документы вновь был уложены бережно в ларец и опечатаны.

Потом был развод Рязанского пехотного полка, прием первых чинов губернии; за городом был устроен бег рысистых лошадей, вечером дали спектакль в Большом театре, и всюду Александр был в необыкновенно приподнятом состоянии. Вызывалось оно не только привычными удовольствиями, но и внутренней гордостью за дело, к которому готовили его, и радостью от уверенности, что именно ему суждено совершить многое.