Читать книгу - "Древняя история казачества - Евграф Савельев"

Эту надпись прочитал и объяснил известный славист Фаддей Воланский, применив только древний славяно-русский говор. Надпись состоит из пяти стихов, написанных гекзаметром, и читается слева направо. Вот она в подлиннике:

«Рески вес Бог, выш Вима и Дима, Езменю Росией.

Им же онеце мой дом и децес, лепейен Езмен.

Екатезин далечим; до долу зем поежею;

Тоци веро — веро ее! како ем Еней цар роде.

Сидеиз с Ладоим в Елишом, Лейтпы поймез забывлаез;

Ой! дороги, хороший!»

По-русски:

«Райский всех Бог, выше Вима и Дима, Езмень ты России,

Возьми в опеку мой дом и детей, наилучший Езмень!

Гекаты царство далече; до долу земли выезжаю;

Точно, верно — верно, так есть, как я, Эней, царь родом!

Сидя с Ладом в Елисее, Леты черпнешь и забудешь.

О! дорогой, хороший!»

По объяснению Воланского, Езмень или Ясмень, Асмен, также Ясень есть имя древнего божества, почитавшегося у восточных народов, также в Фракии и Трое. Асмен или Есмун был бог неба и всего мира. Вима и Дима, божества низшие, вроде Шивы или Сивы, почитание которого было занесено на восточные берега Азовского и Черного морей, в Белую Индию[69]. Дима есть обоготворенный сын троянского героя Дардана (дар дана или реки). Все эти божества были чужды латинянам. Царство Гекаты — царство мертвых. Ладо — бог войны у славян. У малороссов и у южных славян, а также у нас на Дону и теперь поются песни с обращением к этому древнему богу: «Ой дид-Ладо!» или «Ой Ладо, Ладо!» Древность приведенной надписи и могильника всеми признана.

В 1746 г. была найдена в Тосканских владениях фигура, высотой 32 дюйма, голого гетского мальчика с гусем в руках. Фигура эта из музея Корразиано перешла в Лейденский кабинет, где Янсен, в росписи этрусских надписей, опубликовал ее под № 33. (По таблице Моммзена — V № 21, у Воланского в выпуске II–XXI). В течение слишком 100 лет очень много говорили об этой статуэтке, и антиквариям она хорошо известна, но ни один из них не объяснил сделанную на правой ноге мальчика надпись. Воланский надпись эту, состоящую из двух гекзаметров, прочитал так:

«Бело гас вея нагнала: до воли дасе алпану;

Пенате! голен Гета туди нес толе надейс».

По-русски:

«Белого гуся буря загнала; он отдался воле Алпана;

Пенаты! голый (бедный) Гет туда нес, толико надеясь».

Алпан от ал — бог и пан — господин, т. е. господь-бог. У восточных народов: финикиян, евреев, а потом у арабов, персов, турок и мавров слово «ал» или «алла» означало, да и теперь означает Бога. «Ал» это цвет солнца, также цвет золота. Ваал — бог солнца, ал тан — золото по-татарски; Алтай и Ала-тау — золотые горы; алый цвет — золотой, теперь бледно-красный. Аллилуйя — Богу хвала.

Надпись на камне, найденном в Капуе в 1723 г.

«Ека триситий мед Капова сакра роже.

Ера амииа нази зимас».

По-русски:

«Какой трисытный мед Капуя рождает.

Гера друг нашей земли».

Также найдена бронзовая продолговатая пластинка с круглой дырочкой. Она хранится в музее Сантангело в Неаполе. Назначение пластинки никем не было объяснено, пока Воланский не прочитал сделанную на ней надпись: «Вечеряяс, губка натейс, а пораж каймас палану». — «Вечереет, губку натисни и поражай каймы кремня».

Следовательно, пластинка эта оказалась мусат от кресала. Археологи ее относят к V в. до Р. X.

В этой надписи кремень назван паланом от палить, запаливать, засвечать, каковое выражение до сих пор удержалось в русском языке. Название краев кремня или какого-либо другого плоского предмета каймами также осталось в русском языке. В надписи имеется две монограммы:

а) Вторая буква сначала, похожая формой на латинский F, заменяющий славянский Ч, имеет снизу маленький крючочек или прицепочку, отчего она произносится и за Е и в слове «вечереясь» зачие.

б) Третья буква во второй строке — этрусское Р, похожее на латинское D, получила еще от прицепочки и значение А, в слове «пораж». Этрусский алфавит (умбрийско-осский) вытерпел в течение нескольких тысячелетий, т. е. с начала возникновения много перемен. Первоначально в нем букв было немного, так что иная буква заменяла несколько звуков, сходных по произношению. Так, например, Б отвечало за П, В за Ф; Т за Д; Ц за К и Г, как это было и в Северном руническом алфавите.

Древний алфавит, в котором буква с изображалась в виде латинского м, два раза изогнутой змейки, впоследствии предоставил это значение обыкновенному м, так как эта последняя буква была сходна с первой, но только изображалась в перевернутом виде, а вместо того изобразил звук с простой изогнутой змейкой, выражая тем ее шипение; это то же, что славянское зело, только изогнутое в обратную сторону. В следующие века алфавит этот является более усовершенствованным и переходит уже в латинский, так как все племена, населявшие Италию, смешиваются и образовывают одну общую великую нацию — римский народ.

Анахарсис, современник Солона, считавшийся, по словам Геродота, одним из мудрейших людей своего времени и происходивший из скифского царского рода, с северных берегов Понта, с низовьев Днепра (Бористена или Борис-тана), для удовлетворения своей любознательности посетил Афины и многие другие города и страны южной Европы и Азии, изучая жизнь и религии народов. По возвращении на родину он стал проповедывать поклонение единому, неведомому бессмертному Богу и стал приносить ему бескровные жертвы (совершать мистерии) в Илейской роще, за что и был убит своим братом. Древние историки приписывают Анахарсису изобретение огнива (около 600 г. до Р.Х.).

Не названное ли огниво, найденное в Этрурии, хранится теперь в музее Сантангело в Неаполе. Весьма вероятно. Археологи относят пластинку эту к V в. до Р.Х. Анахарсис посетил Италию немного раньше этого времени. На пластинке сделана надпись, указывающая ее назначение, нечто вроде рекламы. Такую надпись может сделать только изобретатель, с целью распространить свое изобретение в народе, понятно, бескорыстно, для пользы последнего.

Лепсиус, как и некоторые другие, пластинку эту признают за поддельную. Но о подделке ее не может быть и речи. Славянского гекзаметра и притом в устаревших выражениях никто не придумает в Италии и тем менее, что в последнюю тысячу лет никому и в голову не приходило толковать этрусские надписи с применением к ним славяно-русского языка. Это сделал только Ф. Воланский (Моммзен. Диалекты Нижней Италии. Табл. VIII, № 1).