Читать книгу - "1421 год, когда Китай открыл мир - Гевин Мензис"

Меня не оставляло чувство, что да Конти и Ма Хуань встречались во время своих странствий по городу, поскольку да Конти в своих путевых заметках описывает почти те же сцены, что и Ма Хуань. Я пришел к этому выводу после того, как сравнил записи да Конти и официального историка китайского флота. Выглядело это так, будто два разных свидетеля описывают одни и те же события — суд с испытанием подозреваемого раскаленным маслом, торги с установлением цены на перец и имбирь и так далее. Даже вид на бухту Каликута они, похоже, описывали, стоя на одном и том же месте. Правда, когда дело касалось секса, их замечания разнились. Да Конти с подозрительным энтузиазмом рассуждал о том, до какой степени можно распалить чувственность женщины, если вживить под кожу головки мужского члена металлические или стеклянные шарики, как то делали местные сердцееды; Ма Хуань же отметил лишь едва слышный звон, исходивший от некоторых местных мужчин при ходьбе.

_{Аравийское морс на карте «Мао Кун» (из лоции «У Пэй Чи»)}

_{В верхней части рисунка изображение западного побережья Индии, в нижней — побережье Аравии.}

Поскольку я сам довольно много путешествовал по Востоку, не могу не поразиться той удивительной наблюдательности и точности в описании некоторых особенностей и деталей восточной жизни и быта, которая обнаружилась в путевых записках да Конти. К примеру, он пишет, что дурианы (durians; сладкие и ароматные, но весьма специфические фрукты) пахнут сыром в Малайзии, имеют мускусный запах диких кошек породы виверра на Малабарском побережье, а в Гоа издают сладкий запах ароматических притираний, которыми пользуются местные женщины. Со всем тщанием он описывает также африканских страусов и бегемотов, рубины из Шри-Ланки, обряд самосожжения вдов у индуистов, весьма скромный, даже скудный рацион браминов, которые никогда не ели мяса, и слегка удушливый, отдающий пылью запах корицы. Записки да Конти о Востоке и о его пребывании на китайских кораблях представляют для меня огромную важность, тем более что официальный летописец путешествия Ма Хуань по неизвестной причине неожиданно покинул флот, вероятно отбыв на родину в Китай, и я вынужден был начать поиски новых источников информации. Я неминуемо обратился к дневникам да Конти, значение которых невозможно переоценить. И потом — передал же кто-то европейцам копии китайских карт, на которых были отмечены открытия, сделанные подданными Поднебесной? Как, в противном случае, могли эти сведения просочиться в Европу? А между тем они легли в основу вычерченных европейцами карт, которыми впоследствии руководствовались португальские капитаны, отправляясь навстречу своей судьбе и славе. Если бы выяснилось, что да Конти беседовал с возвращавшимися из дальних странствий китайцами, то он стал бы первым кандидатом на роль европейского агента в китайском стане.

Как уже говорилось, первой задачей Золотых флотов было доставить иноземных вельмож и посланников в их родные края, в частности, в страны, находившиеся на восточном побережье Африки. Этот путь был нанесен на китайскую карту, называемую «Мао Кун», которую, кстати говоря, скопировали после шестого путешествия Золотого флота и которая в виде копии и дошла до наших дней.

«Мао Кун» представляет собой часть гораздо большего по размерам лоскута «У Пэй Чи» (Wu Pei Chi). Кстати, никто не знает, сколь велика была сама «Мао Кун» — дошедший до нас фрагмент представляет собой полоску шелка в двадцать один фут длиной, сплошь испещренную названиями портов и описаниями особенностей береговой линии тех или иных земель. Помимо того, на ней отмечены курсы четырех флотов Золотой армады и расстояние между ними. Официально признано, что «Мао Кун» является списком с подлинной карты 1422 г., привезенной среди множества прочих одним из флотов Чжэн Хэ»^[66]. В настоящее время переведена только часть надписей, покрывающих карту, а над расшифровкой остальных бьются специалисты по истории китайского Средневековья. Но и те переводы, что получены в настоящее время, заключают в себе сведения огромной важности, свидетельствующие о достижениях китайцев. Нет сомнения, что когда расшифровка карт и других уцелевших документов, относящихся к этой эпохе, будет сделана полностью, многие сомнения в справедливости моей теории отпадут даже у самых больших скептиков. С радостью должен сказать, что в октябре 2002 г. в Нанкине прошла научная конференция по данной проблеме^[67], цель которой — стремление заручиться официальной поддержкой китайских властей в поисках всех сохранившихся документов первой четверти XV в.

Золотые флоты отплыли из Каликута, подгоняемые северо-восточным муссоном, и углубились в бескрайние просторы Индийского океана, корректируя курс в юго-западном направлении, чтобы достичь Африки и высадить на берег Иностранных посланников. По этому пути я прошел через 500 лет после китайцев, когда ходил в этих широтах на корабле Ее Величества «Ньюфаундленд». Для китайских командиров было долго и неэкономично заходить в каждый африканский порт назначения всем флотом, поэтому корабли, без сомнения, разделились. Один повез посланника в Могадишо (в современном Сомали), другой пошел на Занзибар, находившийся посреди восточного побережья, а третий — дальше к югу, в Килва (Kilwa; в современной Танзании). После того как посланники были доставлены к их родным пенатам, согласно карте «Мао Кун», все корабли собрались у Софалы (Sofala; рядом с Мапуту, что в современном Мозамбике).

Встретиться в намеченном для рандеву месте, несомненно, представляло большую проблему для капитанов Золотого флота, поскольку Полярная звезда, являвшаяся, так сказать, главным путеводным маяком у китайцев, все ниже клонилась к горизонту, и в З°4' северной широты, то есть к северу от Могадишо, исчезла из виду. Пока китайцы не обнаружили на небосклоне такую же яркую звезду, которая могла заменить им в Южном полушарии Полярную, они, что называется, шли «на ощупь».

В принципе, китайцы могли ориентироваться по Южному Кресту, поскольку знали, что главные светила этого созвездия Альфа и Гамма (Crucis Alpha, Crucis Gamma) указывают на Южный полюс, но звезды, которая могла бы им помочь с точностью определить географическую долготу, они не знали. Чтобы найти на небосклоне такую звезду, им пришлось бы плыть на юг вплоть до льдов Южного полюса. Обнаружение подобной звезды было одной из главных задач, поставленных перед экспедицией Чжэн Хэ.

Проходя в день примерно 115 морских миль (сведения о средней скорости китайского конвоя в Индийском океане сохранились в архивах) и останавливаясь в каждом африканском порту назначения максимум на неделю (обычно погрузка продовольствия и свежей воды занимала от двух до четырех суток), все 3 флота, по-видимому, завершили свою миссию доставки посланников к июлю 1421 г. К тому времени, когда корабли собрались у Софалы, они прошли уже около 10 000 миль и находились в пути не менее четырех месяцев. До возвращения домой большинству китайцев оставалось еще долгих 2 года, но адмиралы ухитрились-таки оставить знаки, свидетельствующие, в каком направлении после этой встречи направились их флоты. Китайцы по праву гордились своими грандиозными морскими переходами, и, куда бы ни причаливали их суда, они обязательно устанавливали На берегу памятный резной камень — вроде тех, что установил в Китае Чжэн Хэ. Похожие на этот камни можно обнаружить неподалеку от Кочина или Каликута в Индии и около Галле (Galle) в Шри-Ланке. Между прочим, каменщики и резчики по камню, участвовавшие ранее в возведении дворцов Закрытого города, были взяты в путешествие именно с этой целью. Обнаружение таких мемориальных резных камней стало бы важнейшим доказательством среди прочих свидетельств, которые я собирал на протяжении многих лет для подтверждения своей теории.