Читать книгу - "Афган - Родрик Брейтвейт"

Вторжение началось.

* * *

Удивительно не то, что все это (само собой) вызвало изрядный хаос, а то, что громадные административные и транспортные трудности были преодолены и армия прибыла в Афганистан к намеченному времени. Советский Генштаб всегда очень умело организовывал переброску и снабжение армий в весьма сложных ситуациях, зачастую опираясь на предельно грубые методы и ценой страданий солдат. Но эти методы сработали во время Второй мировой войны. В Афганистане, несмотря на необходимость импровизировать в последний момент и внушительные препятствия — особенности местности и климата, — они сработали снова, хотя некоторым солдатам из-за сбоя системы пришлось поголодать.

Главным маршрутом вторжения была дорога, идущая по периферии Афганистана. Она огибает горы и соединяет крупнейшие города страны, от Балха, разрушенного Чингисханом в 1220 году, до Мазари-Шарифа (где стоит Голубая мечеть, посвященная Али, двоюродному брату и зятю пророка Мухаммеда), и дальше против часовой стрелки до Герата, Кандагара и Кабула. Она была частью Великого шелкового пути — дороги, по которой тысячи лет шли торговцы и армии и по которой, как боялись британцы, ворвутся в Индию русские, персы или французы. В те давние дни восточной дуги этого кольца не существовало, и пока Надир-шах в начале 30-х годов не построил новую трассу через Саланг, нормальной дороги от Кабула к Мазари-Шарифу через горы Гиндукуш не было. В 50-х годах русские и американцы соревновались за право перестроить дорогу. Американцы построили южный участок от Кабула до Кандагара, а СССР — северный. Теперь по этой дороге могли ездить автомобили, грузовики, а при необходимости и танки. Советские солдаты называли ее «бетонкой».

План был таков: 5-я гвардейская мотострелковая дивизия войдет в Афганистан через Герат и Шинданд, 108-я мотострелковая дивизия перейдет Амударью в Термезе, а 103-ю гвардейскую воздушно-десантную дивизию и оставшиеся батальоны 345^_го гвардейского отдельного парашютно-десантного полка перебросят по воздуху в Кабул и Баграм. Сопровождали эти три дивизии 860-й отдельный мотострелковый полк, 56-я гвардейская отдельная десантно-штурмовая бригада и ряд других частей. В течение полутора месяцев к ним должны были присоединиться 201-я мотострелковая дивизия и другие, более мелкие подразделения. Войска должны были достичь шоссе и войти по нему в главные административные центры. Советский посол Табеев уже предупредил Амина о приближении войск. Командующий 40-й армией генерал Тухаринов встретился в Кундузе — первом афганском городе по дороге от Термеза — с командующим оперативным подразделением афганского Генштаба генералом Бабаджаном, чтобы скоординировать перемещение войск и обсудить детали.

Операция началась в ночь с 24 на 25 декабря. Советские самолеты почти безостановочно садились в Кабуле и Баграме, доставляя бойцов 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии из Витебска и 345-го гвардейского отдельного парашютно-десантного полка. За сорок восемь часов в Кабул было доставлено по воздуху 7700 солдат, девятьсот единиц военной техники и больше тысячи тонн припасов. Один Ил-76 под командованием капитана Виталия Головчина с тридцатью семью десантниками при подлете к кабульскому аэропорту врезался в гору. В аэропорту у британского посольства имелись свои люди, и англичане были удивлены тем, что советские военные не предприняли ни малейшей попытки скрыть приготовления. Аэропорт работал как обычно. Британцы увидели там шесть вертолетов с советскими опознавательными знаками.

На следующий день войска в Таджикистане приступили к переходу через быструю и коварную Амударью по мосту, который с некоторыми трудностями построили военные инженеры. Солдатам сообщили, что они будут помогать афганскому народу бороться с контрреволюционерами и что Советы должны войти в Афганистан прежде американцев. Хотя некоторые солдаты-срочники возмутились тем, что демобилизация откладывается, большинство были рады предстоящему приключению. Несмотря на то, что миссия предстояла мирная, замполит одного из батальонов сообщил солдатам, что они пройдут по Афганистану огнем и мечом, а комбат прибавил: «Если в вас хоть раз выстрелят, открывайте огонь из всего, что есть». Маршал Соколов, глава Оперативной группы Министерства обороны, тогда базировавшейся в Термезе, пришел посмотреть, как солдаты отправляются в поход под звуки маршей и женский плач.

Четвертый батальон 56-й гвардейской отдельной десантно-штурмовой бригады выдвинулся вперед для захвата невероятно важного стратегически перевала Саланг, лежащего на пути к пункту назначения. Среди бойцов четвертого батальона находился сержант-призывник Сергей Морозов. Он и его товарищи обнаружили, что никаких боев не предвидится. Пострадали лишь двое солдат, да и те получили ранения случайно. Солдаты разместились в домах без окон, предназначавшихся для рабочих, строивших дорогу на перевале Саланг. В середине зимы на такой высоте было очень холодно, но солдаты взяли с собой печки и выпрашивали топливо у проходящих мимо колонн. Других занятий у них практически не было.

Следующей двигалась 108-я мотострелковая дивизия под командованием полковника Валерия Миронова. Офицеры дивизии уже пересекали границу на вертолетах для рекогносцировки. Утром 28 декабря, после неприятного момента, когда колонна застряла в туннеле Саланг, дивизия достигла намеченной позиции неподалеку от Кабула. Местное население радушно встретило советских солдат, однако отношения между ними резко ухудшились, когда стало ясно, что солдаты пришли надолго. В начале февраля произошел скверный инцидент: в окрестностях Кабула напали на патруль, и офицер с одиннадцатью солдатами — все резервисты — были убиты. Но в целом первые месяцы были самыми спокойными за все время пребывания дивизии в Афганистане.

В середине января в дивизию прибыл новый начальник штаба, полковник Борис Громов. Он был не слишком доволен новым назначением, поскольку рассчитывал на повышение. В Ташкенте, где Громов остановился по пути на юг, офицеры уже рассуждали о том, что в Афганистане начнутся бои, хотя атаки на советские войска еще не начались. Он вылетел в Кабул на санитарном самолете, смущенный тем, что носил форму мирного времени, тогда как остальные офицеры были уже в форме военного времени. В Кабуле Громову пришлось спать в холодном самолете: не нашлось другого места. На следующий день самолет не смог взлететь: колеса шасси примерзли к полосе.