Читать книгу - "Легенды Белого дела - Вячеслав Бондаренко"

С началом военных действий в 1914 году Генерального штаба капитан Дроздовский был назначен исполняющим должность помощника начальника общего отделения штаба главнокомандующего Северо-Западным фронтом — и был «бесконечно этим удручен: это уже не война, а те же самые маневры»^[135]. 29 августа ему все же удалось «сбежать» в штаб Варшавского отряда, но и там настоящих дел не было. К тому же офицер сильно вывихнул левую руку, зацепившись ночью за колючую проволоку, и вынужден был лечиться. Даже производство в подполковники, последовавшее 22 марта 1915 года, его не обрадовало: Дроздовского злило, что его «роль так узка», а система управления войсками казалась «кошмарной бессмыслицей»^[136]. Только 14 апреля 1915 года мечта о фронте сбылась и Дроздовский получил назначение исполняющим должность начальника штаба 64-й пехотной дивизии, входившей в состав 26-го армейского корпуса 10-й армии.

Фронтовой дебют подполковника пришелся как раз на тяжелейшее время Великого отступления — отхода русской армии из Польши и Прибалтики во внутренние губернии. Только осенью 1915-го, после тяжелой оборонительной битвы за Белоруссию, фронт стабилизировался и оставался таким более двух лет. Дроздовский неоднократно принимал участие в боях своей дивизии и заслужил высокие награды — орден Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом (1 июля 1915 года) и Георгиевское оружие (2 ноября 1915 года). Последнее он получил за бой 20 августа 1915 года за то, что у местечка Ораны провел под огнем противника рекогносцировку переправы через реку Меречанку, форсировал ее, а затем лично возглавил атаку 253-го пехотного Перекопского полка, освободил северную окраину Оран и так удачно выбрал позицию, что полк на протяжении пяти дней успешно отбивал атаки значительно более сильного противника. Ныне место Георгиевского подвига Михаила Гордеевича находится в Литве: Ораны — это русское название литовского городка Варена, а Меречанка — река Мяркис, правый приток Немана.

В дальнейшем 64-я пехотная дивизия держала фронт неподалеку от белорусского городка Сморгонь, занимая правый боевой участок от реки Вилии до железной дороги. Фаза активных боевых действий здесь прекратилась в октябре 1915-го, но позиционная война велась непрерывно. Так, в марте 1916-го, одновременно с проведением Нарочской операции, 64-я дивизия вела локальные отвлекающие бои у озера Вишневского, у деревень Черняты, Гориденяты и Дубатовка. 20 июня 1916 года немцы провели на участке дивизии мощную газовую атаку, от которой в 254-м пехотном Николаевском полку погибло 147 человек, а в 253-м пехотном Перекопском —150. На следующий день в семь часов утра полки дивизии предприняли наступление на Сморгонь с целью отбить высоту 72,9, где размещалась немецкая артбатарея. Удар планировали месяц — для этого дивизионные инженеры скрытно проложили минную галерею, куда заложили около 800 килограммов динамита. Взрыв чудовищной силы ошеломил германцев (огромные воронки недалеко от Сморгони сохранились до сих пор), и 64-я дивизия смогла прорвать две линии обороны, взять около сотни пленных и высоту 72,9. Там русские продержались двое суток, прежде чем под натиском превосходящих сил врага вернуться на прежние позиции. Нет сомнения, что М. Г. Дроздовский участвовал в разработке этой операции.

О своих боевых буднях офицер по традиции рассказывал в письмах сестре Юлии: «Я по горло завален делами, целый день на позиции, возвращаюсь с обходом усталым <…> Положение на всех фронтах считается благоприятным; будут, конечно, и неудачи, придется за них не раз расплачиваться, но инициатива уже вырвана из немецких рук, немцы отбиваются, но удары наносим им мы»^[137]. «Дорогая Юличка, завтра (18 июня 1916 года. — В. Б.) у нас атака, и мне придется принимать в этом бою очень серьезное участие и быть под сильным огнем»^[138]. «Несколько раз попадал под большой огонь, а в ночь с 19 на 20 июня часа два находился в передовых окопах под таким сильным огнем немецких чемоданов^[139], что стало мне совсем грустно, но все это минуло и бесследно, и я опять жив, цел и здоров»^[140]. 15 августа 1916 года Михаил Гордеевич был произведен в чин Генерального штаба полковника со старшинством 6 декабря 1915 года. Но к этому времени он уже больше месяца как находился на другом фронте — 64-я пехотная дивизия была переброшена с Западного на Юго-Западный, где боевые действия шли намного более активно, а основным противником нашей армии были австро-венгерские войска.

Тридцать первого августа полковник Дроздовский был ранен во время атаки. Сохранилось ее подробное описание: «Не имея возможности войти на месте в связь с отходящими по горным тропинкам казачьими разъездами, а следовательно, не имея никаких сведений о противнике и его расположении, решено было послать вперед разведку из батальона 254 пех[отного] Николаевского полка. Разведкой принял на себя руководство начальник штаба дивизии Дроздовский. К утру эта разведка определила линию фронта всего корпуса для перехода в контр-наступление против австро-германцев. По занятии Николаевским полком позиции остальные части дивизии были поставлены вправо и влево от него, заполнив таким образом образовавшуюся брешь, соприкасаясь правым флангом с Уссурийцами, левым же с 37 пех[отной] дивизией.

Подошедшими нашими свежими силами было предпринято частичное наступление, которое начало успешно развиваться на обоих наших флангах. Нам же необходимо было преодолеть сильнейшее естественное препятствие, в виде местного горного хребта с тактическим ключом — горой Капуль, за которой находился очень важный для нас Кирлибабский проход. Для взятия Капуля была назначена 64-ая дивизия, части которой ночной атакой в короткой штыковой схватке сбили противника и закрепились, послав донесение в штаб дивизии, что Капуль взят, о чем было немедленно сообщено в ставку Главнокомандующего. В связи с этим донесением, ночью же стали вырабатывать план дальнейшего наступления, когда с рассветом выяснилось, что нашими частями занята не гора Капуль, а лишь ее восточное плато. Было необходимо исправить эту ошибку и главное сгладить неловкость по отношению к Ставке. Взятие Капуля было назначено на 5-ое Сентября. Этой атакой взялся руководить подполковник Дроздовский, подтянув для этого весь свободный резерв. Мне кажется, что подполковник Дроздовский чувствовал, что его присутствие и личное руководство внушало строевым начальникам от командиров полков до младших офицеров уверенность в успехе, а для солдат казалось необычайным присутствие начальника штаба их дивизии. Атака носила характер стремительного, безудержного натиска. Но когда передовые цепи под действием смертоносного огня в упор, захлебнувшись, залегли перед проволокой, подполковник Дроздовский, приказав двинуть на помощь новый резерв, поднял залегшие цепи и с криком „вперед, братцы“, с обнаженной головой бросился впереди атакующих. Мы были у цели, я — командир роты, бежал рядом с подполковником Дроздовским, все это происходило в какие-то короткие мгновенья, но злая судьба не дала возможности довести Михаилу Гордеевичу так блестяще начатую атаку, — он был ранен. Ворвавшись в окопы противника, мы смогли продержаться там только до вечера, так как тщетно ждали поддержки со стороны соседних участков. Но там не было таких руководителей, которые готовы были с такой энергией до конца служить своему делу, как подполковник Дроздовский. Я не знаю, как на этот подвиг посмотрело высшее начальство, но мнение всех строевых офицеров и солдат было одно — не потеряй мы Дроздовского в этом бою, к вечеру мы бы уже спускались в Кирлибабский проход».