Читать книгу - "Дебилизация России и всего мира. Новое варварство - Максим Калашников"

Подоспевшие на помощь оторвали пленника от упавшего, растянули ничком на плитах у статуй. Полуголый вскочил, ощерив редкие зубы.

В этой усмешке-оскале не было гнева, а только издевательское торжество. Гэн Атал отделился от стены, но прежде чем он сделал второй шаг, полуголый выхватил из-за пояса заершенный, как гарпун, кинжал и вонзил по рукоятку в спину пленника.

Трое землян, гневно осуждая себя за промедление, выбежали на площадь. Торжествующий рев вырвался из сотни одичалых глоток, но толпа разглядела необычный вид людей и притихла. Тивиса склонилась над корчившимся пленником, осмотрела кинжал. Он был покрыт пластинками стали, пружинисто отделявшимися от клинка, подобно хвойной шишке с длинными чешуями. Такое оружие можно было вырвать только с внутренностями. Дожить до самолета и операции человек не мог. Тивиса мгновенно приняла решение.

Погладив окровавленную голову, успокоив раненого, Тивиса нажала две точки на его шее — и жизнь мученика оборвалась.

Женщина, не в силах встать на ноги, доползла до землян, умоляюще протягивая к ним руки. Полуголый вожак прыгнул к ней, но вдруг завертелся и с глухим стуком грянулся головой о плиты. Тор Лик, который сбил его воздушной волной из незаряженного наркотизаторного пистолета, бросился к женщине, чтобы поднять ее. Откуда-то из толпы вылетел такой же тяжелый заершенный нож и вонзился между лопатками женщины, убив ее наповал, нож ударился о скафандр Тора Лика и отлетел в сторону, третий просвистел у щеки Тивисы. Гэн Атал, как всегда рассчитывая на технику, включил защиту своего СДФ, которому он заблаговременно приказал быть рядом.

Под звон ножей, отлетавших от невидимого заграждения, и возбужденный рев толпы земляне отступили и скрылись в проходе, перекрыв вход. Прошло немало времени, пока бросавшиеся на защитное поле с тупым упорством люди, если их можно было так назвать, поняли, что имеют дело с непреодолимой силой. Они отступили на площадь и принялись совещаться. Осмотревшись, путешественники поняли, что находятся в замкнутом массивными стенами прямоугольнике бывшего парка. Рассыпавшиеся пеньки деревьев торчали между нагромождениями столбов, камней с надписями, плит и скульптур. Гэн Атал первый догадался, что это кладбище тех наиболее отдаленных времен, когда людей хоронили в пределах города, около чем-либо знаменитых храмов. Стена кладбища не задержала бы нападения…

— Кто они? — вырвался мучивший ее вопрос, хотя Тивиса знала, что возлюбленный не мог ничего ответить. — Они, неотличимые от людей и в то же время не люди. Зачем они здесь?

— Вот опасность, на которую намекали чиновники Торманса, — убежденно сказал Гэн. — Очевидно, они стыдятся признать, что на планете Ян-Ях существуют такие виды… обществом это не назовешь… виды бандитских шаек, будто воскресших из Темных Веков Земли!

Тивиса появилась в воротах, вызвав крики толпы, заполнявшей площадь. Тивиса подняла руки, показав, что хочет говорить. С двух сторон подошли, очевидно, главари — полуголый с волосами узлом и татуированный, в сопровождении своих подруг.

— Кто вы? — спросила Тивиса на языке Ян-Ях.

— А кто вы? — ответил вопросом татуированный на низшем языке планеты, с его неясным произношением, проглатыванием согласных и резким повышением тона в конце фраз.

— Ваши гости с Земли!

Четверо разразились хохотом, тыча пальцами в Тивису. Смех подхватила вся толпа, и площадь загрохотала.

— Почему вы смеетесь? — спокойно и недоуменно продолжала Тивиса.

— Наши гости! — проорал полуголый, налегая на первое слово. — Ты скоро будешь наша для… — И он сделал жест, не оставляющий сомнений в судьбе Тивисы.

Женщина с Земли не смутилась и не дрогнула, а продолжала задавать вопросы. Ответы были столь же грубые, издевательские или бессмысленные.

Последний вопрос Тивисы: «Разве вы не понимаете, что катитесь в бездну без возврата, где накопленная в вас злоба обратится против вас же? Что вы станете собственными палачами и мучителями, когда не будет пленников?» — чем-то задел женщин. Одна осторожно приблизилась к Тивисе, сгорбившись, как загнанная в западню зверюшка.

— Мы мстим, мстим, мстим! — закричала она.

— Кому?

— Всем! Им! Кто умирает бессловесным скотом! Тем, кто вымаливает жизнь холуем у владык!

«Эта женщина подвергалась тяжелому унижению, исказившему ее психику и поставившему на грань безумия», — подумала Тивиса и тихо спросила:

— Кто обидел вас?

Лицо женщины отразило безграничную злобу.

— А! — завизжала она. — Ты чистая, красивая, всезнающая! Бейте ее, бейте всех! Чего стоите, трусы? — визжала она, подбираясь к Тивисе.

И Тивиса отступила в ворота как раз вовремя. Гэн Атал, следивший за переговорами с рукой на кнопке, замкнул защиту. Отброшенные преследователи покатились, переворачиваясь, по плитам древней площади.

Тивиса схватилась за подбородок, как всегда в минуты разочарования и неудач.

— Что ты можешь еще, Тихе? — спросил Тор Лик, называя ее интимным прозвищем, придуманным еще во время Подвигов Геркулеса. Начальные слоги ее имени образовали древнегреческое имя богини счастья.

— Будь вместо меня Фай Родис… — начала Тивиса.

— Хорошего она не добилась бы, — перебил Тор Лик, — разве если бы применила свою силу массового гипноза…

— Ну, остановила их, а что дальше? Мы их тоже остановили, но не избивать же их лазерным лучом, спасая наши драгоценные жизни!

— О нет, конечно, — Тивиса умолкла, прислушиваясь к шуму толпы, доносившемуся через ограду кладбища.

— Может быть, им нужны наркотики? — предположил Гэн Атал. — Помните широчайшее распространение наркотиков в старину, особенно когда химия одарила человечество наркотиками, дешевле и действеннее, чем алкоголь и табак.

— Не сомневаюсь, у них есть нечто одурманивающее. Достаточно взглянуть, как они двигаются. Но существо бедствия в другом — в потере человечности. В давние времена случалось, что дикие звери воспитывали человеческих ребят, случайно брошенных на произвол судьбы в просторах джунглей или саванн. Известны дети-волки, дети-павианы, даже мальчик-антилопа. Разумеется, могли выжить только индивиды, одаренные особым здоровьем и умственными способностями. И все же они не были людьми. Дети-волки даже утратили вертикальную походку. Все усилия вернуть их в человеческое состояние были тщетны, несмотря на старания психологов, педагогов и врачей.

— Что ты вспомнила? — удивился Тор Лик. — Давно известно, что мозг человека получил свое могущество, лишь развиваясь в социальной среде. Первые годы жизни ребенка имеют гораздо большее значение, чем думали. Но…

— Но общество, а не стадо воспитало человека. Это старая ошибка историков. Человек был групповым, не стадным, животным. А толпа — стадо, она не обладает информацией и не может сохранять ее. Преступное лишение людей знаний, правды, накопление омерзительной лжи привело к созданию этих непонимающих, неищущих, руководимых лишь инстинктами нелюдей. Им осталось только сбиться в стадо, где главное развлечение — садистические удовольствия на базе глубочайшей неполноценности. И перестроить их, как детей волков, непосредственно обращаясь к человеческим чувствам, нельзя. Надо придумывать особые методы…