Читать книгу - "Н. С. Хрущев. Воспоминания. Время. Люди. Власть. В 2 книгах. Книга 2 - Никита Хрущев"

Пришло время формировать делегацию, мы составили ее и объявили, что ее возглавит Хрущев. Вместе с делегацией СССР отправились делегации Украины и Белоруссии. Социалистические страны Восточной Европы тоже наметили во главе своих делегаций председателей Советов Министров или же первых секретарей Центральных Комитетов их партий. Это вызвало громкий отклик в мировой печати. Ряд других стран откликнулся на это известие и тоже объявил, что их делегации будут представленны на какой-то период деятельности ассамблеи главами правительств. Индия заявила, что приедет Неру, Югославия послала Тито, Великобритания – Макмиллана. Многие другие делегации тоже были представлены главами своих правительств.

Сговорившись с руководством большинства социалистических стран – членов Варшавского договора, мы все отправились в Нью-Йорк на советском корабле. В назначенный день на него прибыли другие делегации, за исключением румынской, которая добиралась до Америки самостоятельно. Возник вопрос: не предпримут ли страны НАТО какие-либо диверсионные акты против нашего корабля? Такая возможность была. Водное пространство большое, можно потопить корабль, а потом, когда никого не останется и свидетелей не будет, разбирайся, по каким причинам это случилось… Несчастный случай? Или какая-то плавучая мина, оставшаяся от второй мировой войны? А ведь такие случаи бывали. Но мог же быть и диверсионный акт! Мы все же остановились на корабле. Я вспомнил, что Молотов, выезжая как-то на ассамблею ООН, пользовался английским кораблем. Он улетел в Великобританию, а из Лондона отправился в Нью-Йорк на ее пассажирском лайнере.

Наш корабль «Балтика» был голландского производства, очень удобный, небольшой, но хорошо сделанный. Для пассажиров имелись отличные удобства. Посадка состоялась в Калининграде-областном. Мы распрощались с провожающими, разместились, корабль дал прощальный сигнал, мы тронулись в путь. Наступал вечер, но какое-то светлое время мы еще имели возможность наблюдать за берегами нашей Родины. Чтобы достичь Нью-Йорка, нам требовалось восемь – десять дней. Хватало времени завершить подготовку к докладу и обдумать все вопросы, которые стояли на повестке дня ассамблеи. Условия для работы на корабле были подходящими, весь аппарат, который был нам нужен, постоянно находился с нами. Мы провели совещание, обсудили возникшие вопросы, выявили позицию каждого нашего союзника и решили, что на ассамблее станем выступать единым фронтом социалистических стран.

Балтика встретила нас неприветливо. На рассвете стояли туманы, видимость очень плохая, поэтому мы шли все время с сигнальными гудками. Проходя по балтийскому мелководью, надо строго следовать фарватеру. Чтобы корабль не сбивался с пути, его оборудовали автоматическими сигналами, буи расположены так, что на корабле все время слышен монотонный сигнал и капитан имеет возможность правильно ориентироваться в направлении движения. Потом туман рассеялся, выглянуло солнце. Мы как раз подходили к Дании, были видны ее берега. Проплывая проливами, миновали шведские и норвежские берега. Вышли, наконец, в Северное море. Военные моряки сопровождали нас только до открытого океана. Ла-Маншский пролив мы проходили под прикрытием наших миноносцев, потом, когда вышли в Атлантику, миноносцы прекратили сопровождение и вернулись на Родину, а мы продолжали следовать своим курсом. По пути следования в океане наш гражданский флот заранее поставил ориентиры – корабли по маршруту. Через какое-то время они нам регулярно встречались и в случае несчастья могли оказать нам помощь. Кроме того, мы плыли оживленной трассой, довольно плотно насыщенной морскими транспортными средствами. Так что встреч хватало.

Я впервые за свою жизнь оказался в открытом океане. Воды там видимо-невидимо. Возникает особое чувство, когда первый раз попадаешь в такую стихию. Это чувство нарушалось «спутниками»: еще когда мы подходили к Дании, нас встретили зарубежные самолеты и вертолеты. Они облетали наш корабль, снижаясь до недопустимой высоты и чуть ли не задевая за мачты, фотографировали. Для журналистов Запада наша поездка была сенсацией. Удовлетворяя любопытство своих читателей, они освещали весь путь нашего корабля в Нью-Йорк. Сообщения прессы мы немедленно получали по радио и внимательно следили за тем, как освещается наша поездка. Облет корабля длился до тех пор, пока мы не вышли в открытый океан. А до этого времени над кораблем висели в воздухе частные, коммерческие, маленькие самолеты типа наших По-2. Они очень удобны, маневренны и дают возможность корреспондентам и фоторепортерам снимать корабль с любой точки.

Наконец, стали удаляться и исчезать вдали берега Европы. Последними исчезли из виду берега Великобритании. Видимость была хорошая, несмотря на большое расстояние. На какой-то день следования мы стали ощущать характерное покачивание, сперва легкое, потом посильнее, которое создает неуверенность в походке. Барометром влияния этого волнения на пассажиров был стол: выходя к завтраку, мы кого-то недосчитывались; за обедом, если качка увеличивалась, не было уже большего числа участников трапезы. Нам тут же сообщали, что такой-то товарищ или даже вся такая-то делегация не сможет прийти к завтраку, к обеду, и их не следует ожидать. Потом дело дошло до того, что вообще единицы приходили к столу. Сначала за обедом звучали морские прибаутки, и некоторые лица, отдавая дань традиции, которая существует на флоте, требовали к обеду чарку. Но постепенно к столу приходило все меньше и меньше людей, даже чарка перестала быть притягательной. Те, кто еще ходил, были серого цвета, общее настроение было довольно грустным, самочувствие – плохим. Нас сопровождал доктор Владимир Григорьевич Беззубик^[704], которого я знал много лет и относился к нему с большим уважением и как к врачу, и как к человеку. Он должен был оказывать нам помощь, но когда разыгралась качка и нас стало довольно прилично укачивать, то раньше всех мы лишились именно доктора. Он сам лежал, как говорится, без задних ног. Так все мы узнали, что такое морская болезнь. Однако знали, что пройдет качка, и люди вернутся к норме.

Наша охрана находилась в таком же состоянии и на ногах не держалась. Оказывается, мой организм был более стойким, и я не поддался никакому укачиванию: на всем пути следования, независимо от волнения в океане, на меня оно совершенно не действовало. Я спал нормально и даже лучше, чем на суше, потому что качка способствует крепкому сну. Ходил по палубе на свежем воздухе, чтобы продувало, меня это только укрепляло. Но не помню, чтобы кто-либо из делегатов братских стран во время сильной качки составил мне компанию. Был случай, когда за столом сидели вдвоем я с каким-то партнером. Это служило предметом всяческих шуток, хотя тем, кого укачивало, было не до острот. А в спокойную и солнечную погоду на корабле было приятно. От скуки многие читали книги и журналы, которые захватили с собой, или работали над материалами, готовясь к сессии. Для пассажиров на кораблях существуют игры, о которых я не знал. Они несложны и делают времяпрепровождение довольно приятным. Игры занимали свободное время. Некоторые лица играли, непрерывно специальными ударными палками толкая шайбу, которая, скользя, должна попасть в клетку с цифрой. Тот, кто наберет больше очков, считается победителем. Разметка для этой игры на палубе всегда была занята. Другие лица как зрители наблюдали за игрой и превращались в болельщиков. Так у нас возникло спортивное состязание. Я тоже принимал участие в игре.