Читать книгу - "Одна жизнь – два мира - Нина Алексеева"

Вечером зашла женщина, черная как смола, широкое скуластое лицо, приплюснутый нос, на жесткие курчавые волосы низко, почти на глаза, надвинут берет.

Она принесла дочери орешки, яблоки, вареную кукурузу.

Вот так метаморфоза, трудно поверить. Не только трудно поверить, но даже представить что-либо подобное. Стела, рыжая, веснушчатая, молочно-белое тело, не могу себе представить Стелу среди всей этой черноты.

Соседка говорит:

— Это ее мать, а вот ее дядя или еще какие-то там родственники — так те прямо как черти.

Теперь я понимаю, почему в нашу комнату часто заходят негры: она покупает у них лотерейные билеты, просит меня подсказать номер, у нее за год, видно, иссякли все комбинации.

Вечером играет с монашками и монахами в бинго, выигрыш от которого идет в пользу церкви, находящейся в этом же здании внизу. Туда больные, которым разрешалось ходить, по три раза в день бегали Богу молиться, а вечером играли там в бинго.

Наверху, где я лежу, это какой-то частный католический или полукатолический госпиталь, в котором кроме докторов всем заправляют монашки.

Стараюсь быть проще, говорить с ними о тех вещах, которые их волнуют. Однажды я спросила у Стелы после ее рассказа какие чудные арбузы на юге:

— А ты хотела бы поехать туда?

— Ни за что, там негров смертельно ненавидят, хотя что бы они делали, если бы не было негров, которые их обслуживают и делают всю грязную работу за них?

Утром передавали по радио негритянскую музыку. Стела слушала и тихонько плакала. Господи, подумала я, если бы вдруг я услышала вот здесь русские мелодии, я бы тоже разревелась.

Стеле предстояла операция, так как ее болезнь лечению не поддавалась. Ей дали «отпуск» на 10 часов попрощаться или вообще отвлечься.

— Знаете, я домой не пойду, — заявила Стела, — а то когда через несколько часов надо возвращаться, все ревут, как на похоронах. А так пойду, похожу по улицам, по городу, поглазею на витрины, потом пойду в кино, в ресторан, съем «френч фрайтс» — жареную картошку и вернусь к восьми часам обратно.

Прямо как в тюрьме.

Когда она вечером, еле держась на ногах от усталости, вернулась, она, захлебываясь от восторга, твердила:

— О, я была такая счастливая, такая счастливая! Я замечательно провела время. Я была в кино, потом в баре, встретила кузена бывшего мужа и его друга, у меня не было времени даже покушать, — говорила она, уплетая с жадностью сэндвич с сыром. Друг ее кузена занимается чем-то, но это «тайна». Позже она рассказала мне про свою жизнь, про наркотики, но это уже другая история, сама по себе целый роман.

Зашел доктор:

— Я знаю, вам здесь многое не нравится, но надо потерпеть.

— Я и стараюсь, доктор, изо всех сил.

— О, я знаю, — пожал мне руку и ушел.