Читать книгу - "Горстка людей - Анна Вяземски"

Воринка, съезд помещиков. Затем Галич. Заседание комиссариата, совета солдатских депутатов, аграрного и продовольственного комитетов по вопросу охраны Байгоры. Мою просьбу удовлетворили с легкостью. Байгора — одно из крупнейших поместий России, так что они не меньше меня заинтересованы в ее защите.

22 июня 1917

Уполномоченные четырех комитетов из Галича явились наводить порядок в Байгоре; они обнаружили толпу женщин и детей, разорявших мои фруктовые сады. Вечером — самум, буря, молнии и тучи пыли. Натали нервничает, но винит во всем грозу, «которая нависла и никак не разразится». Я подозреваю, что она кривит душой, чтобы не тревожить меня.

24 июня 1917

Визит полковника Водзвикова, прибывшего по поручению комиссара в главное управление конных заводов. Он заверил меня, что наши лошади остаются одними из лучших в России. При мысли о том, что их надо продать, у меня сердце кровью обливается. Однако придется.

28 июня 1917

С тех пор как солдаты охраняют усадьбу, спокойствие в Байгоре мало-помалу восстанавливается. Если так пойдет и дальше, жатву начнем вовремя. В больнице — новые раненые с фронта. Крестил внука Никиты, моего отставного квартирмейстера, социалиста из первых, которого Натали еще несколько месяцев назад защищала от каких-то глупых придирок полиции. Перевел скотину полностью на подножный корм.

1 июля 1917

Крестьяне опять подсыпают отраву в корма. Прислуга, напротив, успокоилась: никаких забастовок, все работают.

2 июля 1917

Розарий Натали частично разрушили. Я не знаю, сделали ли это здешние крестьяне или кто-нибудь из дальних деревень. Паша говорит, будто видела ораву подростков, и уверена, что узнала среди них Алексея, одного из лучших певчих нашего хора. Мы с Натали позвали его к себе. Алексей вошел в дом, не сняв картуза, с развязностью, какой мы прежде за ним не знали. Он все отрицал, и Натали, вне себя, дала ему пощечину. Его ангельское лицо стало дьявольским. Он позволил себе угрожать Натали, и я, тоже не сдержавшись, вышвырнул его вон и приказал больше никогда не показываться нам на глаза. Теперь я жалею, что мы оба так вспылили.

3 июля 1917

Начали жатву зерновых: ржи, озимого овса, пшеницы и ячменя.

7 июля 1917

Жатву закончили. Солдатам, что несут охрану, ни разу не пришлось вмешаться. У нас относительно спокойно, в то время как в Сорокинске царит анархия. Перевели лошадей на фураж, остальная скотина по-прежнему на подножном корму. Я приказал чаще поливать цветы и высадить гвоздики. Стараюсь выкроить хоть час в день для игры на скрипке.

9 июля 1917

Козетта и Николай Ловские, только что вернувшиеся из Петрограда, приехали к завтраку и привезли свежие новости из столицы. Рассказали, как столкнулись на Аничковом мосту с толпой вооруженных рабочих, объединившихся с кронштадтскими моряками, и оказались в самом центре перестрелки. Им чудом удалось укрыться от пуль. Перестрелка продолжалась весь день, толпа скандировала: «Долой министров-капиталистов!» В тот же вечер Ловские побывали на Фонтанке, у мамы, где собрались родственники. У них все хорошо.

12 июля 1917

Новый председатель земельного комитета по фамилии Земской — учитель, который никогда в жизни не был в деревне. Демагог, трус, хамелеон, вдобавок пьяница и эпилептик. Подобный выбор чрезвычайно опасен для уезда. Как же добиться его отставки? Мама пишет, что было бы разумнее всем нам уехать на несколько месяцев в имение родителей Ксении, в Крым. Но ведь, помимо многочисленных обязанностей в нескольких комитетах, мне приходится думать о будущем урожае, о потравах лугов, вырубке леса, голодной скотине, рысаках и коллекционных французских винах, которые мне никак не удается продать. Натали отказывается ехать без меня. Она, похоже, потеряла интерес к остаткам своего розария и почти все время проводит за фортепьяно. Вчера, впервые за несколько недель, мне удалось подыграть ей на скрипке. Музыка — наш отдых и утешение.

16 июля 1917

Сегодня ночью один из солдат, охранявших казенный спирт, проник в помещение через слуховое окно: хотел разжиться выпивкой. Час был поздний, стояла непроглядная тьма, и этот дурень не нашел ничего лучше, как чиркнуть спичкой. Цистерна взорвалась, и вспыхнул пожар. Солдата разнесло в клочья. Остальные часовые выбежали во двор и, решив, что на них напали, принялись палить во все стороны. Крестьяне и слуги, проснувшись от грохота, разбежались кто куда, боясь новых взрывов. Самые смелые остались тушить пожар и попали под огонь потерявших голову часовых. Я еле разобрался, что происходит и кто в кого стреляет, затем с большим трудом собрал разбежавшийся народ. Незадолго до рассвета с огнем удалось совладать. Результат: один человек погиб, несколько легко ранены, две постройки сгорели дотла, а мои газоны и клумбы совершенно вытоптаны. Я потребовал официального расследования.

17 июля 1917

Осматривал стада с новым управляющим. На обратном пути пришлось выгонять крестьянских лошадей с моих посевов кормовых трав. Мне сообщили, что Украина отделяется и провозглашает независимость.

20 июля 1917

Визит комиссара в главное управление конных заводов отложен на две недели. Садовники снова работают. Я приказал выкопать карликовые буксы, вытоптанные толпой, и посадить новые: они неприхотливы и хорошо укореняются. На клумбах вокруг дома заново посажены цветы.

22 июля 1917

Французские друзья прислали Натали подарок: четыре пары холщовых туфелек на веревочной подошве, разных цветов. Посылка, отправленная из Биаррица в декабре 1916-го, шла до нас восемь месяцев. Не так уж долго, принимая во внимание состояние почты, транспорта, короче говоря — России. Натали не помнит себя от радости и всем говорит, что случилось чудо.

Наталия сидела за роялем, разбирая партитуры, и даже не подняла головы, когда в гостиную вошел новый управляющий. Она не слышала, что он сказал Адичке. Но невольно поразилась, когда муж с яростью отшвырнул лежавшие перед ним папки, быстрыми шагами вышел и побежал куда-то по центральной аллее парка. Она кинулась к окну, позвала его. Тщетно. Адичка не слышал ее или не хотел слышать. Но прежде чем он скрылся за большим дубом, Наталия успела заметить, как в его правой руке блеснул револьвер. Не раздумывая, она побежала следом.

Позже она удивилась, что никого не встретила по дороге. Между тем был час, когда крестьяне и батраки возвращались домой. В последние дни немного моросило. После мелкого летнего дождика воздух стал свежее, ожили растения. Луга казались зеленее, а песок под деревьями был еще мокрым. Наталия прыгала через лужи, чтобы не намочить холщовые туфельки, которые только вчера обновила. Трижды она окликала Адичку.

Прогремевший выстрел указал ей, куда идти. Как раз в противоположную сторону от теннисного корта, куда она было направилась. Наталия развернулась и побежала напрямик, забыв о лужах, мокром песке и драгоценных французских туфельках. Она добежала до конца аллеи и увидела загон для ланей и Адичку, спиной к ней, опустившегося на одно колено. В руке у него еще дымился револьвер. У ног лежала окровавленная лань. Наталия завизжала от страха.