Читать книгу - "Наполеон, или Миф о "спасителе" - Жан Тюлар"

«Революция завершилась», — не устает повторять Бонапарт. Это утверждение не вызывает возражений. По мнению большинства историков, Революция завершилась с падением Робеспьера, но вернее было бы отнести ее окончание на момент устранения «бешеных»^[10]. В 1794 году революционное движение достигло порога, через который оно уже не переступит. Разве не удовлетворило оно основные требования крестьянства и буржуазии? Первое навсегда освободилось от феодального гнета. То сплачиваясь, то угрожая, оно устраняет конкурентов при продаже с торгов церковных угодий. В некоторых северных и восточных районах более трети сельских жителей стали собственниками, удовлетворив страсть к земле, которую деревня обнаруживала на протяжении всего XVIII века. Со своей стороны, сломив сопротивление дворянства, порвав путы цеховых ограничений, буржуазия, во всяком случае, та ее часть, которой удалось выйти сухой из воды, обрела право смотреть в будущее с оптимизмом. Даже война, ставшая победоносной, способствовала экономическому росту, который не затронул, пожалуй, только портовые города.

Ничего не выиграл лишь таран Революции — городской пролетариат, если не считать временного (после 1802 года) преодоления голода и безработицы. И это потому, что он быстро лишился своих лидеров, принеся гильотине куда большую, чем аристократия, дань отсеченных голов. Поражение Бабёфа выявило слишком абстрактные, слишком утопические цели, которые ставил перед собой пролетариат. Вопрос о собственности сделал невозможным наметившийся было альянс между буржуазией и рабочим людом. «Четвертое сословие» пребывало еще в поисках классового самосознания, обрести которое ему помогут вскоре подстегнутые Империей экономические преобразования. А пока что он весь выдохся. «Эта чрезвычайно активная в первые дни революции часть населения, — писал в своих мемуарах Баррас, — пережила столь тяжкие разочарования, что надолго отошла от дел». Да, Революция завершилась. А ну как маятник сделает отмашку в противоположную сторону? Вандемьер и Фрюктидор не устранили, а лишь отодвинули роялистскую опасность. Термидорианцам не грех подумать о надежном защитнике. Почему бы не взять на эту роль Бонапарта? Да, Революция завершилась, однако революции, которые не идут до конца, обречены. С другой стороны, пора бы уже и передохнуть, подвести итоги, упрочить завоевания буржуазии и зажиточного крестьянства. И дело это как раз по плечу Бонапарту. Так — разумеется, не без трений — заключается молчаливый альянс между генералами, превратившимися в «брюмерианцев» термидорианцами. Новая конституция сама по себе не сформирует сильное правительство, способное усмирить внутреннюю и внешнюю оппозицию. Сиейес, осознавший преимущества военной диктатуры, готов скрепя сердце подать в отставку. За четыре года Бонапарт прошел путь от временного консула до императора. За семь лет он разделался с враждебными революционной Франции соседями за исключением варварской России, прозябающей под игом самодержца — потенциальной жертвы дворцовых заговоров, и Пруссии с ее репутацией милитаризованной державы, детища императора Фридриха. Австрийская империя, увязшая в муравейнике населяющих ее народов, на фоне которого венская государственность стиралась до неразличимости, вообще утратила чувство реальности. Равно как и монархии Северной Европы, доживающие век бурбонские династии Неаполя и Испании, швейцарские кантоны, а также Португалия, несмотря на все ее обширные колонии. Одна лишь Великобритания с ее флотом, деньгами и промышленностью может еще соперничать с Францией, не пуская ее в Антверпен. Но даже надежно защищенная морской преградой, она тяжело переживает блокаду, навязанную ей Наполеоном, который на сей раз воспользовался ее же собственным оружием. В 1807году в Тильзите французская революция пожинала свои плоды. Достигнув внутренней консолидации, страна добивается всеевропейского признания. Гёте вправе воспеть Революцию, «идеальную во всем, что есть в ней разумного, законченного, европейского».