Читать книгу - "Император Мэйдзи и его Япония - Александр Мещеряков"

Американцы хотели общаться. Никто из них не мог себе представить, что его общество может быть кому-то не по нраву. Они и созданное ими государство были сделаны из одного и того же мыслительного вещества. Стоя под окнами гостиницы, они приветственно вскидывали руки, посылали воздушные поцелуи и клянчили японские монетки, но японцам выходить на улицу по своей воле было запрещено. В своей стране японцы всячески ограждали иностранцев от соприкосновения с «чернью». Согласно японскому этикету, на высокопоставленную особу смотреть вообще не полагалось. Поэтому при виде толпы, собравшейся поглазеть на японцев, у членов миссии временами возникало ощущение, что с ними обращаются неуважительно. Рукопожатия и автографы, раздаваемые абсолютно незнакомым людям, казались верхом абсурда, хотя члены миссии прекрасно понимали: все это является искренним проявлением дружеских чувств. Что эти люди понимали под дружбой – другой вопрос. В любом случае театральная зала набивалась людьми только потому, что на представлении присутствовали японцы^[27]. Не на сцену, а именно на них были направлены зрительские окуляры.

Из всего японского этнографического антуража – одежды, обуви, мечей, причесок – американцы не собирались заимствовать ничего. А что уж там говорить про моральные и этические нормы. Это был праздный и высокомерный интерес.

Японская культура привыкла разделять: высоких и низких, мужчин и женщин, молодых и стариков. Культура, которая объединяет необъединимое, казалась им генератором хаоса. Будучи воспитаны в обществе, где принадлежность к тому или иному сословию закреплялась по наследству, самураи считали абсурдным, что президентом страны может стать любой простолюдин. Японским представлениям о социальном порядке соответствовало только бесправное положение негров.

Несмотря на хороший прием и доброжелательность простых американцев, членам миссии приходилось быть начеку. Из толпы можно было услышать оскорбления, сравнения с обезьянами и «черномазыми», одного японца попытались стащить с коня. Когда на улице с членом миссии заговорил какой-то пьяный прохожий, он по неосторожности нажал на спусковой крючок своего револьвера. Пуля пролетела мимо, но самурай подумал, что на его жизнь покушаются, выхватил меч, и только проворство спасло незадачливого американца от верной гибели.

Миссию повсюду сопровождали японские флаги. Ими были украшены здания, поезда, пароходы и даже воздушный шар. На родине такого огромного количества японских флагов увидеть было нельзя. Для американцев члены посольства были не вассалами сёгуна, а представителями страны под названием Япония. В самой Японии красному кругу на белом фоне предстояло сыграть роль объединяющего нацию символа только в будущем.

Перед началом визита газета «Нью-Йорк дейли трибьюн» писала: «Какую бы из держав ни посетило японское посольство, его ожидают большие приобретения. Хотелось бы, чтобы визит в нашу страну принес посольству особенную пользу. В нашей стране они могли бы научиться тому, в чем так нуждается Япония. Урок заключается в том, что сила и процветание империи основываются не на классовом делении и статусе, они имеют источником знания народа и свободу. Желательно, чтобы посольство было составлено не из наследственных князей, управляющих своими землями, а из выходцев из низов, которые сумели добиться всего сами. Поскольку наследственные князья не только прямо препятствуют прогрессу народа, но одновременно являются и лицами с властными полномочиями, которые чинят всевозможные препятствия в деле международного общения»^[28].

Сбылись ли надежды американской газеты на «приобретения» и «пользу»? Если и сбылись, то далеко не сразу. Вернувшись домой, члены миссии представили свои отчеты о путешествии, но их поместили в недоступный для жителей страны архив. Тогдашние власти расценивали информацию как одну из своих основных привилегий.

Однако заграничная информация все равно доходила до японцев. И она была пугающей. В Японии стало очень быстро известно, что англо-французские войска заняли Пекин. Согласно заключенным договорам, Цинская империя должна была выплатить очередную контрибуцию, согласилась на «свободную» торговлю в Тяньцзине и, вдобавок к Сянгану (Гонконгу), лишилась южной части полуострова Цзюлун (Каолун). Китай на глазах терял свой суверенитет и превращался в полуколонию. Уж если огромный Китай не смог защититься от нашествия «варваров», то что уж говорить о Японии, которую сами японцы исстари привыкли именовать «просяным зернышком»…