Читать книгу - "Герои Первой мировой - Вячеслав Бондаренко"

Окончательное решение Алексеев принял в ночь на 1 марта под влиянием очередной информации, полученной от Родзянко. Глава Временного комитета Думы уверял, что восставший Петроград войсками не усмирить и что стабилизировать ситуацию может только одно — немедленное отречение Николая II в пользу наследника при регентстве великого князя Михаила. Как сообщил сам Родзянко членам Временного комитета, «генерал Алексеев примкнул к этому мнению». И 1 марта в час с четвертью из Ставки ушла телеграмма отряду генерала Н.И. Иванова, где Алексеев впервые назвал Временный комитет Временным правительством: «Частные сведения говорят, что 28 февраля в Петрограде наступило полное спокойствие, войска, примкнув к Временному Правительству в полном составе, приводятся в порядок. Временное Правительство под председательством Родзянко, заседая в Государственной Думе, пригласило командиров воинских частей для получения приказаний по поддержанию порядка. Воззвание к населению, выпущенное Временным Правительством, говорит о необходимости монархического начала в России, о необходимости новых выборов для выбора и назначения Правительства. Ждут с нетерпением приезда Его Величества, чтобы представить Ему все изложенное и просьбу принять это пожелание народа. Если эти сведения верны, то изменяются способы ваших действий; переговоры приведут к умиротворению, дабы избежать позорной междоусобицы, столь желанной нашему врагу, дабы сохранить учреждения, заводы и пустить в ход работу. Воззвание нового министра путей сообщений Бубликова к железнодорожникам, мною полученное кружным путем, зовет к усиленной работе всех, дабы наладить расстроенный транспорт. Доложите Его Величеству все это и убеждение, что дело можно привести мирно к хорошему концу, который укрепит Россию».

Копия этой депеши ушла всем главкомам фронтов. Именно этим документом начальник штаба Верховного главнокомандующего официально расписался в том, что признал власть Временного правительства и не собирается ликвидировать мятеж с помощью армии. Сообщая императору сводку событий в стране за минувшие сутки, Алексеев уже прямо навязывал Николаю II единственно возможное политическое решение: «Подавление беспорядков силою при нынешних условиях опасно и приведет Россию и армию к гибели. Пока Государственная Дума старается водворить возможный порядок, но если от Вашего Императорского Величества не последует акта, способствующего общему успокоению, власть завтра же перейдет в руки крайних элементов и Россия переживет все ужасы революции. Умоляю Ваше Величество, ради спасения Родины и династии, поставить во главе правительства лицо, которому бы верила Россия, и поручить ему образовать кабинет».

Между тем императорский поезд, который в пути дважды «заворачивали» революционные железнодорожники, вечером 1 марта прибыл в Псков, где размещался штаб Северного фронта во главе с генералом от инфантерии Н.В. Рузским. Тот сразу же сообщил императору, что проехать в Царское Село не удастся — Луга захвачена восставшими, в Петрограде хаос… С этого момента план заговорщиков вступил в завершающую стадию — император оказался в еще более надежной западне, нежели Ставка. Фактически Рузский взял Николая II в плен, поместив его в полный информационный вакуум. И весь вечер 1 марта между главкомом Северного фронта и императором продолжался разговор на все ту же пресловутую тему «ответственного министерства». Рузский, чувствуя себя хозяином положения, позволял себе топать ногами, стучать кулаком по столу и не раз обращаться к императору с фразой: «Ну, решайтесь!» Но, несмотря на колоссальное психологическое давление, Николай II возражал Рузскому «спокойно, хладнокровно и с чувством глубокого убеждения». «Я ответственен перед Богом и Россией за все, что случилось и случится, — говорил Николай II, — будут ли ответственны министры перед Думой и Государственным Советом — безразлично. Я никогда не буду в состоянии, видя, что делается министрами не ко благу России, с ними соглашаться, утешаясь мыслью, что это не моих рук дело». Не поколебал его даже полученный в 22.20 из Ставки и составленный Алексеевым примерный текст манифеста об образовании «народного правительства» во главе с Родзянко…

Но в конце концов к 2 часам ночи Рузскому все же удалось выбить из главы государства то, что не удалось ни виконту Мильнеру, ни Гурко, ни Родзянко, ни Алексееву, — согласие на формирование нового правительства. Какие именно аргументы при этом использовал Рузский, неизвестно. Но скорее всего главком Северного фронта не постеснялся шантажировать императора благополучием его семьи. А поскольку связи с внешним миром у Николая II не было и реального положения дел он не знал, угрозы эти звучали вполне убедительно. В итоге император приказал вернуть на фронт следовавшие в Петроград войска, отряду Н.И. Иванова велел ничего не предпринимать, а в 5.00 отправил депешу Алексееву: «Можно объявить представленный манифест, пометив его Псковом».

Но этого для новоявленных властителей России было уже мало. Представители Временного комитета Госдумы находились под сильнейшим давлением своих «левых» коллег — Петроградского совета, который требовал более радикальных перемен в управлении страной. И глубокой ночью 2 марта, в 3.20, между главкомом Северного фронта и Родзянко начались полуторачасовые телеграфные переговоры, в ходе которых Родзянко сообщил, что идея «ответственного министерства» уже запоздала, «ненависть к династии дошла до крайних пределов» и что «грозное требование отречения в пользу сына, при регентстве Михаила Александровича становится определенным требованием» момента.

Утром 2 марта Рузский познакомил Алексеева с содержанием своего ночного разговора с Родзянко, и в 9.00 по приказу Алексеева в переговоры с начальником штаба Северного фронта Ю.Н. Даниловым вступил генерал-квартирмейстер Ставки А.С. Лукомский:

— Здравствуй, Юрий Никифорович. У аппарата Лукомский. Генерал Алексеев просит сейчас же доложить Главкосеву, что необходимо разбудить Государя и сейчас же доложить ему о разговоре генерала Рузского с Родзянко. Переживаем слишком серьезный момент, когда решается вопрос свержения Государя с престола. Уже более суток генерал Алексеев убедительно просит безотлагательно это сделать, так как теперь важна каждая минута и всякие этикеты должны быть отброшены.

Генерал Алексеев просит, по выяснении вопроса, немедленно сообщить, дабы официально и со стороны военных властей сделать необходимое сообщение в армии, ибо неизвестность хуже всего и грозит тому, что начнется анархия в армии. Это официально.

А теперь я прошу тебя доложить от меня генералу Рузскому, что, по моему глубокому убеждению, выбора нет и отречение должно состояться. Надо помнить, что вся царская семья находится в руках мятежных войск, ибо, по полученным сведениям, дворец в Царском Селе занят войсками, как об этом вчера уже сообщал вам генерал Клембовский. Если не согласиться, то, вероятно, произойдут дальнейшие эксцессы, которые будут угрожать царским детям, а затем начнется междоусобная война и Россия погибнет под ударами Германии и погибнет вся династия. Мне больно это говорить, но другого выхода нет.

— Через час генерал Рузский будет с докладом у Государя и потому будить генерала раньше времени он не находит возможным, — ответил Данилов. — Генералу Рузскому было очень трудно убедить Государя дать ответственное министерство… Едва ли возможно будет получить от Государя определенное решение. Много горячих доводов высказал генерал Рузский в разговоре с Родзянко в пользу оставления во главе Государя с ответственным министерством перед народом, но, видимо, время упущено, и едва ли возможно рассчитывать на такое сохранение. Вот пока все, что я могу сказать. Повторяю, от доклада генерала Рузского я не жду определенных решений.