Читать книгу - "Терновый венец атамана Дутова - Вадим Гольцев"

Относительно приезда к нему Кулинова К. Чанышев объяснил, что никакого опия и жемчуга он ему не продавал, что Кулинов является его осведомителем и посещению Кулинова был придан вид торговой операции иключительно для отвода глаз. Все другие обвинения Чанышев категорически отрицал, и они при дознании не нашли своего подтверждения.

Тынчеров в свое оправдание показал, что, хотя он и посылал несколько человек для хищения из Китая баранов и лошадей, но делал это, исполняя приказания своего начальства – Заведующего Политбюро Войтова, из приводимых из Китая баранов и лошадей в свою пользу ничего не употреблял, а все сдавал в Политбюро. Половину задержанной контрабанды продал вместе с Идрисовым и приобрел 10 лошадей для выполнения операции по ликвидации Щербакова. Сделал это по приказанию Чанышева и в свою очередь приказал Козлову дать проводника для провоза другой половины контрабанды. Другие возводимые на него обвинения Тынчеров признает сплошным вымыслом.

Идрисов признавал, что продал вместе с Тынчеровым контрабандный товар для приобретения лошадей, заявил, что делал это по приказанию начальства.

Козлов же отрицает то обстоятельство, что давал проводника для проезда контрабандистов до границы, также заявил, что являлся только техническим исполнителем приказания своего начальства.

Обвинения А. Чанышева в приюте убийцы продотрядников – Султана, Амраева в приобретении у контрабандистов 3 коров на дознании не подтвердились.

Производивший дознание по настоящему делу Уполномоченный Особого отделения № 3 ГПУ Шахов в своем заключении указывает на недоказанность возводимых на вышеупомянутых лиц обвинений и говорит, что обвинения во многом не выдерживают критики. Несмотря на это, Облисполком постановлением своим от 28 августа № 23 и 31 августа за № 24 запретил К. Чанышеву, Тынчерову и Амраеву проживание в Джетысуйской области за исключенем Пишпекского уезда, а А. Чанышеву, Козлову и Идрисову запретил проживание в Джаркентском уезде. Запрещение это для всех обвиняемых установлено до решения дела Ревтрибуналом, а для К. Чанышева независимо от решения дела Ревтрибуналом. Названное постановление Облисполкома было основано главным образом на протоколах Джаркентского Угоркома и союза «Кошчи»^[128] от 28 ноября 1921 г. и 13 июля 1922 года, говорящих о политической неблагонадежности и нетерпимости Чанышевых и других в Джаркентском уезде. Но названные протоколы были составлены еще до расследования дела на основании неправильных заявлений отдельных лиц.

Бывший начальник пограничного пункта № 3 Иванов в своем докладе (л.л. 244-249) указал, что, если здраво разобраться в материалах, имеющихся против Чанышева, то они сводятся к нулю и что Чанышев является единственным активным, работоспособным закордонным сотрудником. Главной причиной неблагожелательного отношения Джаркентской власти к Чанышеву является то обстоятельство, что он знает всех местных работников, их биографии и прошлое, кроме того, часто указывал на их ошибки. Все это повело к тому что Угорком вынес постановление о нетерпимости Чанышева в Джаркентском уезде, а Облисполком подтвердил это постановление и провел его в жизнь.

Ввиду вышеизложенного, принимая во внимание, что собранных по делу доказательств недостаточно для придания Чанышева и других суду, что Облисполком своим постановлением от 28 и 31 августа еще до разбора дела Ревтрибуналом подверг Чанышевых и др. наказанию по обвинению в преступлениях, при расследовании недоказанных, что в части отмены или подтверждения постановления Облисполкома необходимо рассмотреть это дело в судебном заседании Ревтрибунала, я полагал бы:

1. Уголовное преследование против К. Чанышева, А. Чанышева, Тынчерова, Идрисова, Козлова и Амраева по настоящему делу прекратить;

Вопрос об отмене запрещения проживания Чанышевым и др. в некоторых уездах Джетысуйской области рассмотреть в судебном заседании Ревтрибунала.

Помощник Государственного прокурора по Алма-Атинскому уезду