Читать книгу - "Шкура дьявола - Алексей Шерстобитов"

Одно было хорошо – место назначение на ближайшие несколько месяцев было под Москвой, а не за тысячи километров. Но чудеса только начинались…

Через три дня я стоял у каких-то металлических ворот с написанным на них корявыми буквами адресом, без признаков КПП, и вообще признаков какой либо обитаемости объекта. Пол часа спустя появился какой-то вояка без погон и небрежно поинтересовался, что, собственно говоря, я тут делаю. После кратких объяснений, пристально осмотрев меня снизу вверх, будто с кем-то сравнивая, спросил:

– А где второй?

– Не могу знать…, второй?

– Второй, второй – двое должно быть… – Через минуту на горизонте появился и «второй», походка его кого-то напоминала – что-то близкое и узнаваемое было во всем его облике. Когда стало возможным различить лицо, я даже пошатнулся от неожиданности. Улыбаясь во весь рот своих белых мелких зубов, мне навстречу топал Виталик Елисеев, с видом привычно проходящего здесь каждый день прохожего…

В казарме, где нас разместили с несколькими офицерами, к вечеру появился еще один старый знакомец, ошарашивший своим появлением нас обоих – Каменев Андрей, только на сей раз звание его было повыше, а взгляд не просто с «метелью», но с огоньком, пробивающимся сквозь холод и безразличие. Найдя нас глазами, он подошел, пожал руки и представился нашим куратором на время переподготовки, впрочем больше ничего не сказав…, да и говорить почти о том периоде нечего, ну может быть это…

…По стечению обстоятельств именно Андрей перевел мои навыки по стрельбе на другой уровень. И вот как это выглядело.

Как-то по подъему нам с Виталиком, оказавшимся здесь, кажется не случайно, приказали взять в оружейной комнате каждому свое оружие, смазать и вытереть насухо. В принципе оно и так блестело от постоянного присмотра, но…

…Стрельбы прошли, основная группа удалялась обеленная маскхалатами в такие же запорошенные холмы елей среди темнеющего хвойного леса. Андрей приказал, а точнее попросил остаться – редко бывало, что бы он с кем-то сходился и вообще, ни с кем не позволял себе фамильярничать, даже несмотря на училищное знакомство. Почему он сделал для меня исключение, было загадкой, возможно я единственный, кто не играя в «войнушку» играл в войну, как скажем в ту заснеженную ночь, когда мы всем взводом застряли в морозном лесу:

– Займи позицию, огонь без команды по поднятию мишени, по готовности, цель пулеметное гнездо – одна минута…, время пошло… – Рассматривая попадание, несмотря на их хорошую кучность, он сетовал на забытый снайпинг, на необходимость его развития и огромное значение, там от куда он вернулся уже совсем другим человеком, правда в промежутках не забывая задавать вопросы и раскрывать нюансы…

Взяв винтовку и покрутив ее в руках, вернул обратно, определив новые задачи. Ноги замерзали, скулы сводило, пальцы плохо слушались, но я был в ушанке с опущенными ушами, шерстяной маске на лице и трехпалых перчатках, а «Камень» и не думал расчехлять шапку, и доставать из кармана свои шерстяные рукавицы.

На сей раз, что очень меня удивило, попаданий не было, и он, будто ожидая этого, вел меня в понятном только одному ему направлении – визиры,^[18] и вот на что он просил обратить внимание. Их кто-то… да что значит кто-то?! Кроме меня и его, оружия больше никто не касался. Я поправил, отработал следующие цели полным магазином, и по его просьбе оставил один в обойме. Протягивая ему ствол, успев, одумавшись поставить на предохранитель – ошибки на лицо…, в которое он, мало того, что нацелил дуло, но и с улыбкой кровожадного монстра и процедил:

– Ну хоть додумался поставить на предохранитель. Собери все гильзы, надеюсь помнишь сколько должно быть, каждая потерянная – пятнадцать «км» в «полной выкладке»… – Ни чё себе особые отношения, только и успел я подумать, как он продолжил:

– Обратно бегом, чистка оружия, далее по распорядку, после обеда с докладом у меня, по-ня-тно?!

– Никак нет!

– И что именно?… – Его тон никак не совпадал с возбужденно-адреналиновым выражением глаз, и я понял – игра, что было непонятно, непривычно, да и правил я не знал, но решился поддержать. Ведь надо сказать, что подобные места с дикого уровнем дисциплиной – не легкие для пребывания как физически, поскольку даваемые нагрузки не адекватны человеческим, так и морально, и не из-за гнета над твоим сознанием, недоеданием или недосыпанием, а именно непониманием проводимого над тобою кем-то испытания по правилам или совсем без них, к чему ты не готов, находясь в полной безвестности следующей минуты.

Особенно тяжело вечером, когда предполагается получасовой отдых, жаждуемый тобой, но обязательно испорченный ожиданием или действительно появляющейся вводной, глупой и никому не нужной. Именно наложение друг на друга несовместимого может иногда заставить тебя предположить свою избранность. А может быть это так и есть…:

– Почему вы выбрали меня?… – Теперь интересно стало ему. Вынув портсигар и, постукивая по крышке папироской, выбивая лишнее из картонного мундштука, с претензией на загадку, все же исходящей именно от него, он наигранно, но жестко констатировал:

– А кто сказал, что ты…, кто сказал, что выбрали именно тебя… хотя верно: выбирать есть кому…, и есть из кого… Много вопросов…, крууугом, бегоооом арш!.. – И уже больше для себя, в какой-то уходящей внутрь сознания задумчивости и наверное обреченности:

– Был курсант…, стал «старлей»…, будет…, бууудееет брадобрей…, только чей?…

Через несколько часов, придя к некоторым неутешительным умозаключениям, но все же чувствуя себя удовлетворенным, я направился к уже майору Каменеву, имея что сказать. Собственно говоря, сделанные выводы мало относились к этике армейской, хотя кто знает, видимо его опыт подсказывал ему обратное.

Итак: первична важность не точного выстрела, но хорошо отлаженный комплекс оружие – прицел, именно это первопричина точного попадания, а уже потом умение стрелка; ни до одного, ни до второго не допускать никого; возможность ошибки тем выше, чем меньше сил и концентрация, а потому чувствуя усталость или не полную возможность контроля – выбирать единственный выход минимализировать задачи; всегда помнить количество оставшихся патронов в патроннике и уже произведенных выстрелов, как впрочем и место падения отработанных гильз; всегда иметь запасной вариант, рассчитывая на то, что можно позаимствовать у противника, одновременно лишая его возможности воспользоваться своим; все, что бы не происходило вокруг, воспринимай как игру, но не «войнушку», а войну, то есть игру с обязательным смертельным исходом, а вот чьим – зависит от отношения и стечений обстоятельств; придумывай свои правила, а не опирайся на чужие, тогда легче будет их менять.

В любом случае все игра, только возраст играющих, а так же стоимость участия в ней, цели и разумеется жертвы различны. Если возможно менять правила, установленные кем-то другим – меняй не задумываясь при первой же возможности, закладывая основу для импровизации. Предполагай о себе, как о возможной жертве, но всегда избегай ею становиться, хотя, впрочем показаться таковым для других полезно; никогда не давай понять кому либо о своих настоящих намерениях; общение с тобой должно производить эффект, но оставить больше загадок, чем ответов, при этом нужно быть открытым, говорить откровенно и четко, такими же должны казаться твои действия, но только казаться, лучше чтобы они не имели явной, лежащей на поверхности, логики.