Читать книгу - "Ульяновы и Ленины. Тайны родословной Вождя - Михаил Штейн"

Подавляющее большинство простых людей не понимали необходимости осуществлявшихся карантинных мер.

Это наглядно продемонстрировали события 21 июня 1831 г. После обедни во всех церквах Петербурга были устроены крестные ходы — молились от избавления города от холеры. Не успел крестный ход окончиться, как у дома 24 по Лосевой улице (ныне 4-я Советская, участок дома 21), принадлежавшего И.И. Слевищевой, где размещался холерный лазарет, стала собираться толпа. Слышались ругательства в адрес врачей. В окна больницы полетели камни. Только с помощью полиции толпу удалось разогнать к десяти часам вечера.

Вслед за этим произошли подробно описанные в воспоминаниях очевидцев и работах историков волнения на Сенной площади, а также разгром Центральной холерной больницы. Разгром больницы был вызван трагической оплошностью медицинского персонала. В очерке «Холерное кладбище на Куликовом поле» известный писатель и историк П.П. Каратыгин так описывал эту историю. Молодой кучер, живший с женой в Доме своего хозяина-купца по Большой Садовой (ныне Садовой) улице, выехал с ним утром 23 июня 1831 г. Жена кучера осталась дома и, казалось, была совершенно здорова. Но вскоре после отъезда мужа почувствовала себя плохо, и ее, как заболевшую холерой, срочно отвезли в Центральную (или, как тогда говорили, Таировскую) холерную больницу.

Вернувшись домой, кучер узнал о внезапно постигшем его несчастье и побежал в больницу. Здесь его подстерегал новый удар. Сотрудник больницы сообщил, что молодая женщина скончалась и ее тело отнесено в морг. Горю кучера не было предела, и он умолил пустить его проститься с женой. В морге, где лежали раздетые донага и посыпанные хлоркой тела умерших, он находит тело жены, но, коснувшись его, внезапно чувствует, что в нем еще теплится жизнь. Кучер схватил жену на руки и, проклиная на чем свет врачей, побежал вон. Правда, через два часа женщина скончалась, но кто знает, не окажись она в морге, ее, может быть, удалось бы спасти. Кучер стал одним из главных организаторов разгрома больницы, во время которого погибли главный врач Иван Земан, фельдшер, аптекарь[178].

Обстановка на Сенной площади разрядилась, с одной стороны, благодаря подтягиванию к площади Преображенского и Семеновского полков, а с другой — приезду на площадь императора Николая I. Бунтовщики спокойно разошлись по домам.

Заболевшим холерой дали право самим решать, оставаться ли им для лечения в своих квартирах или ложиться в учрежденную в данном районе больницу. Полиции было категорически запрещено насильно отправлять заболевших в больницу, но вменено в обязанность получать у домовладельцев сведения о заболевших в принадлежащих им домах, отправленных в больницу и умерших[179].

Через три дня Николай I вновь посетил Сенную площадь, Каретную, Ямскую часть и другие районы Петербурга. Он остался довольным тем, что нигде не заметил «непозволительных сборищ, которые были там в прежние дни»[180].

Считая, что удалось победить стихийные выступления петербургских обывателей, Николай I писал 26 июня своему другу и бывшему воинскому начальнику (командиру дивизии, в которой великий князь Николай Павлович до восшествия на престол был командиром бригады) генерал-фельдмаршалу И.Ф. Паскевичу: «Здесь у нас последовали новые весьма важные затруднения, которые, однако, с помощью всемогущего, всемилосердного Бога мы превозможем. Холера уже тринадцатый день нас посетила, и ею заболело более 1200 человек всех состояний, из коих до половины умерли. Народ ей не верит, и буйство возросло до того, что два госпиталя разграбили и убили лекаря и других. Мне удалось унять народ своими словами, без выстрела, но войска, стоя в лагере, беспрестанно в движении, чтоб укрощать и рассеивать толпы. Вчера был я опять в городе, меня с покорностью слушают и, слава богу, начинают приходить в порядок. Но, признаюсь, все это меня крайне мучит, от тебя жду с нетерпением утешения. Да поможет тебе Бог»[181].

Но Николай I ошибался. Именно в этот день произошла новая трагедия. Обезумевшая толпа вновь ворвалась в помещение Центральной холерной больницы и выбросила из окна третьего этажа дежурившего в этот день штаб-лекаря Д.Д. Бланка — человека, который выявил первого в Петербурге больного на одной из хлебных барок, остановившейся у Калашниковской пристани для разгрузки. (Калашниковская пристань находилась в Каретной части Петербурга, и ее обслуживал полицейский врач Д.Д. Бланк.) Он погиб. Президенту Центральной холерной комиссии в Петербурге, профессору Московского университета, доктору медицины М.Я. Мудрову, который находился в той же больнице, чудом удалось спастись в доме графа С.С. Уварова[182].