Читать книгу - "Игра шутов - Дороти Даннет"

Вот что мы называем быстрой ездой, и недозволенной ездой, ведущей к предумышленному убийству: когда повозку направляют в море; когда повозку направляют в грязь; когда повозку направляют в лужу; езда со злобным умыслом и с небрежением, во время которой кто-то погибает…

Раны, нанесенные животному, — то же, что раны, нанесенные человеку, от смертельных до самых легких.

Две раздушенные рыжие головки, свежие, как пеоны в венке, высунулись из окна, глядя вниз на прохожих.

Мария, королева Шотландии, заговорила первой. Уткнув подбородок в теплые ладошки, она сказала задумчиво:

— Мне жаль, тетушка, что я укусила твою обезьянку.

Но сияющее личико семилетней девочки не выражало ни малейшего сожаления. Один палец на руке был перевязан.

— Ладно, не извиняйся, — сказала Дженни Флеминг и положила свою твердую, красивую руку девочке на плечо. — Всякий может вспылить, и потом, зверек сумел за себя постоять. Силы небесные, детка: если ты сегодня еще заболеешь бешенством в придачу к нашей маленькой прогулке, мне попросту уши оборвут.

Отвернувшись от окна, королева долго смотрела на свою любимую тетушку, потом пронзительно закричала:

— Да ты боишься! Ты просто боишься, что нас поймают!

Хотя очень многие, и в самых отчаянных ситуациях, обвиняли Дженни Флеминг в том, что она боится, в действительности она ни разу в жизни не испытывала страха. Душа ее питалась звездной пылью и овевалась опахалом из павлиньих перьев: как ребенок, она любила острые ощущения. И дети любили ее. Мария, будущая невеста дофина, сокровище королевских детских, находилась на ее особом попечении; шестилетний жених был ее верным союзником, а маленькие французские принцессы Елизавета и Клод — горячими поклонницами.

Тридцать семь детей воспитывались вместе с королевскими отпрысками, служа им и играя с ними, и шалости распространялись по детской столь же легко, как и корь. В этом месяце один из маленьких принцев заболел — на самом деле смертельно, — и детская с ее ста пятьюдесятью служителями и пятьюдесятью семью поварами оставалась в Манте. Там же остался и бесконечный, не дающий спокойно вздохнуть поток фрейлин, грумов и пажей: королева Мария жила при дворе только с матерью, теткой и четырьмя детьми Флемингов.

А сегодня отсутствовали даже и они. Пятнадцатилетний Джеймс, лорд Флеминг, рыжеволосый, при полном параде, ехал в свите короля. Маргарет Эрскин вместе с мужем смотрела на процессию из главного павильона, где помещалась свита вдовствующей королевы. И предполагалось, что Мария, королева шотландская, увидит праздник из великолепного окна в предместье Сен-Север, вместе с тетушкой Дженни Флеминг и двумя маленькими кузинами. Никого не было с ними: ни нянек, ни грумов, ни пажей, — только за дверью стояли на страже два лучника. Такое положение вещей чрезвычайно устраивало Дженни Флеминг, которая давно уже приготовилась использовать его. с возможно большей пользой.

Теперь, за полчаса до начала процессии, она поглядела на часы, вскочила и стала раздавать детям плащи.

— Держите! Боже мой, да мы опаздываем! — И, схватив за руки троих ребятишек, она побежала к двери.

Когда закутанные фигуры показались в коридоре, лучники продолжали смотреть прямо перед собой, хотя один из них и обернулся, заметив прямую спину и неподражаемо флеминговскую походку. Но леди тетушка королевы всегда, когда хотела, устраивала свои дела с необыкновенным искусством — и в этот день, как и в многие другие, ее желания были законом. При достопамятном въезде в свой верный город Руан великодушнейший, могущественнейший и победоносный король Франции Генрих II должен был, сам того не ведая, встретить подлинно королевский прием. И будь даже все известно заранее, ничто уже не могло помешать рыжеголовым ветреницам ступить на железную тропу своего каприза.