Читать книгу - "Терновый венец Екатерины Медичи - Неля Гульчук"

Главному распорядителю королевского двора больше нечего было сказать. Он сказал все. И теперь ждал приказа короля.

– Свое решение в отношении дальнейшей судьбы зачинщиков я сообщу по возвращении в Париж. Немедленно отправляйтесь в столицу и держите ситуацию под контролем.

Взмахом руки король отпустил коннетабля и остался один со своими мыслями и собакой.

Франциск с нетерпением ожидал прихода своей любимой сестры Маргариты, самой дорогой ему женщины, обладающей сердцем ангела и умом мужчины. Своими светлыми мыслями Маргарита облегчала ему бремя власти, чем оказывала немалую помощь. Он часто препоручал ей вести особо важные дела и с нетерпением ожидал окончательного решения. Ее точные рассуждения приводили в восхищение послов, которые по возвращении писали об этих встречах пространные донесения своим государям. Кротость, осмотрительность и благожелательность Маргариты часто совершали чудеса.

Какая удача, что именно сейчас сестра оказалась рядом, приехав в Блуа вместе со своей шестилетней дочерью Жанной. К сожалению, брак с королем Наварры Генрихом д’Альбре, который был на одиннадцать лет моложе ее, как и первый с герцогом Алансонским, человеком преклонного возраста, за которого Маргариту выдали замуж в семнадцать лет, не принес ей счастья. Зато во втором замужестве Маргарита стала матерью. Всю свою любовь она, как и прежде, дарила ему, Франциску, а теперь и дочери. Франциск любил Жанну, словно свое дитя, только сожалел, что внешне девочка была похожа на отца, короля Наваррского, негодяя и самодура. Он улыбнулся, вспомнив недавний разговор с маленькой плутовкой. Жанна задала ему вопрос: «Ваше Величество, вы тоже считаете, что женщина должна любить родного брата сильнее, чем мужа и ребенка?» Маргарита от слов дочери покраснела. Девочка была очень непосредственной и своими вопросами часто ставила взрослых в тупик. Он тогда ответил: «Только если брат – король, как я. А я – твой дядя – желаю тебе только добра. Запомни, Жанна, мои слова на всю жизнь: твоя мать – великая королева. Она – самая благородная женщина Франции».

При дворе Маргарита слыла мудрой советчицей короля и покровительницей гуманистов, особенно тех, кто был гоним и нуждался в опеке. Ее поддержка и помощь преследуемым Церковью еретикам часто становилась опасной для нее самой и была чревата серьезными последствиями. Но ничто не становилось препятствием для благотворительной деятельности бесстрашной Маргариты. Бдительные богословы Сорбонны усмотрели ересь в ее благородных деяниях и бесцеремонно посоветовали королю начать борьбу с еретиками с его ближайшего окружения. Франциск, уверенный в добрых намерениях сестры, встал на ее защиту, убеждал, что она слишком любит брата, чтобы навредить ему и государству. В беседах с ним Маргарита постоянно возвращалась к идеям церковной реформы, к переосмыслению Священного Писания, но в отличие от протестантов не ставила своей целью порвать с конфессиональной традицией и с Римом. Набожная Маргарита осталась верной религии королевского рода, но при этом не жалела сил в своих попытках уберечь еретиков от тюрем и костров. Что скажет она теперь? Ее совет может стать решающим для вынесения им окончательного приговора нарушителям спокойствия в королевстве. В добрых намерениях сестры Франциск не сомневался никогда.

«Какая бы была моя жизнь без Маргариты?» – часто задумывался Франциск. За нежность и заботу он называл ее «своим амулетом». В страшный год его пленения она участвовала в переговорах с Карлом V об условиях его освобождения. Ее письма в мадридскую тюрьму были полны самых искренних чувств, беззаветной любви и решимости во что бы то ни стало добиться возвращения брата из плена на родину. Одно из писем он выучил наизусть: «Что бы ни случилось, пусть даже тело мое будет сожжено и пепел развеян по ветру, никакая жертва ради вас не покажется мне чрезмерной, тягостной и страшной, а напротив, будет должной, сладостной и почетной». Сопричастность к его государственным делам доставляла ей истинное удовольствие. Воля Франциска всегда становилась ее волей.

Наконец дверь отворилась и вошла королева Наваррская.

– Маргарита!

– Ваше Величество!

Первым непосредственным чувством брата и сестры была радость. Они с детства радовались каждой встрече друг с другом, даже если виделись ежедневно. Оба одновременно поспешили навстречу друг другу. Маргарита вошла, как обычно, с книгой в руках и улыбкой на лице, нежной и солнечной.

Франциск усадил сестру рядом с собой на скамью, обитую цветной кожей.

– Еле дождался тебя.

– Задержалась в библиотеке.

– Я так и знал, поэтому и послал за тобой в библиотеку, твое излюбленное с детства место уединения и размышлений.

Собака удобно расположилась у ног короля и королевы и внимательно наблюдала за ними, положив свою морду на вытянутые лапы.

– Узнав о случившемся, я специально пошла в библиотеку, чтобы подготовиться к встрече с тобой и быть тебе полезной в принятии правильного решения, достойного короля Франции.

– Ты искала ответа в книгах у мудрецов?

– Да, у Эразма. Как мы с тобой смеялись, читая «Похвалу глупости». Вспомни, дорогой мой брат, что говорит у великого гуманиста Глупость: «Обыщите все небо, и пусть имя мое будет покрыто позором, если вы найдете хоть одного порядочного и приятного Бога, который обходился бы без моего содействия».

Согласись, на фоне строго судящих всех и вся Глупость выглядит весьма привлекательно.

Франциск впервые за этот мрачный день расхохотался. И этот смех сразу отмел все недобрые помыслы в его душе.

– Что ты хочешь этим сказать, мудрейшая из Маргарит? Твое мнение очень важно для меня. Ты, как никто, умеешь разглядеть основное в каждом человеке и явлении.

В голосе сестры зазвучали убедительные ноты, напоминающие голос матери, когда она ответила:

– Только напомнить, что все люди – и католики, и протестанты – имеют право на жизнь, на счастье, на свое мнение и свою веру и все равны в этом праве.

– Однако Эразм не примкнул к протестантам, несмотря на свою критику католической церкви, – отозвался Франциск. – В силу склада своего характера он искал компромиссное решение.

– Вот именно. Как и ты. Ведь ты всегда соизмерял свою политику с лучшими традициями.

Наступила пауза. Франциск отлично сознавал, что сестра права. Она подтверждала правильность уже принятого им решения, но не считаться с суровой действительностью становилось слишком опасно, поэтому лишний раз все взвесить и продумать было необходимо.

– Хотелось бы, но сейчас я не имею на это права, – наконец произнес Франциск.

Это было не утверждение, а скорее раздумье и вопрос: «Имеет ли он право на прощение заговорщиков и перемирие с ними… Не чревато ли это новыми бедами?»

Маргарита прекрасно понимала, что брат вызвал ее на этот разговор, чтобы не сделать опрометчивого шага, который может привести к человеческим жертвам. Только от его королевской воли зависит, как велико будет количество этих жертв. Ясно и доходчиво, как бывало всякий раз, когда дело представлялось ей чрезвычайно важным, Маргарита изложила свое видение произошедшего.