Читать книгу - "Загадочная пленница Карибов - Вольф Серно"

— Ты нарочно не пошел с ними, Габриэль, или как?

Витус пожал плечами и посмотрел на дно своей кружки:

— Не знаю, Полли. Я в тревоге, в большой тревоге. Нам срочно нужен корабль, и с каждым днем, который уносит этот год, шансы его найти все убывают. Никакой капитан не выйдет в открытое море с началом зимних штормов, если только крайняя нужда не заставит.

Краем глаза Витус заметил, что Полли поднялась, достала кувшин вина и еще одну кружку. Она налила себе и ему.

— Выпей-ка для начала.

— Спасибо, Полли. А с каких это пор ты пьешь с гостями?

— Ты не гость. Во всяком случае, не обычный гость. Это я поняла сразу, как только ты появился на пороге. Ты… ты нечто лучшее. Ты благородный господин.

— А ты благородный друг, Полли.

— Норовишь вогнать меня в краску? — Полли основательно прокашлялась. — Но черт меня побери, если тебе это удастся!

Витус уставился в свою кружку.

— Скажи-ка, Габриэль, хоть, конечно, меня это не касается, а зачем тебе непременно в этом году в Новый Свет?

Витус не отрывал глаз от кружки, а потом неохотно сказал:

— Я должен кое-кого найти.

Полли помолчала. Только клубы дыма вылетали у нее изо рта.

— Надо иметь каменное сердце, чтобы не почувствовать, что это женщина — та, которую ты ищешь.

— Да, Полли.

— Если хочешь, расскажи мне о ней. У меня есть время.

— Это очень длинная история.

— А у меня очень много времени. — Полли снова поднялась и на этот раз подкинула поленьев в огонь. — Ну давай!

Витус колебался.

— Ладно.

Он отхлебнул приличный глоток и опять уставился в кружку, словно там всплывали картины его воспоминаний. Поначалу он говорил запинаясь, потом все оживленнее, и наконец слова хлынули из него потоком. Он рассказал о своем детстве и юности в испанском монастыре Камподиос, о благочестивых монахах ордена цистерцианцев, о тяжких трудах монашеской жизни, о своем образовании хирурга, о загадке своего рождения.

Исповедь явно приносила ему облегчение. Он глотнул еще.

— Было только одно-единственное указание на мое происхождение — герб на красном камчатом платке.

— Герб на красном камчатом платке? — Глаза Полли горели. — Как захватывающе!

— И это был не просто платок, он служил пеленкой. В нем меня нашел старый аббат Гардинус перед воротами монастыря. В обители я и вырос, и постиг все премудрости, которым обучают в монастырской школе. Но на двадцать первом году жизни я почувствовал, что не хочу принимать обета монашества. Меня тянуло в мир, за стены монастыря. Я мечтал найти свою семью. Герб указывал дорогу из Испании в Англию. И на этом пути я встретил Магистра и Коротышку, с которыми…

— Погоди, погоди, не так быстро! — остановила его Полли. — А как выглядел этот герб?

Витус протянул ей руку.

— Так, как на этом перстне.

Полли низко склонилась и тщательно рассмотрела перстень.

— Черт побери, какой красавец! Он, должно быть, немыслимо ценный!

— А? Да… С Магистром нас связывает крепкая дружба. Мы всегда вместе, еще с тех времен, когда вместе претерпевали пытки инквизиции. Магистр с его мрачным юмором говорил перед очередными мучениями: «Сорняк неистребим!» С тех пор я иногда зову его сорняком. А он меня.

— Тебя пытала инквизиция?! Бог мой! На-ка, выпей еще! — Полли плеснула ему от души. — Видно, слава Богу, ты худо-бедно выстоял, а то не сидел бы здесь со мной! А где ты познакомился с малышкой, за которой рвешься в Новый Свет?

— В море. Мы плыли под флагом корсара сэра Ипполита Таггарта…

— Таггарта?! — казалось, не поверила своим ушам Полли. — Бог мой, Таггарт! Здесь, в Плимуте, этого волкодава каждая собака знает. А я горжусь, что он уже не раз приводил в мой трактир кое-кого из придворного цвета. Как у него дела?

— Пять месяцев назад, когда я получил от него последнее письмо, все было в порядке, хоть он и жаловался, что трюмы его «Фалькона» не ломятся от испанского золота и поэтому до следующей весны ему придется дрейфовать в водах Вест-Индии.

— Хм… Ладно, Бог с ним! А что там было дальше?

— После морского боя, в котором «Фалькон» пришел на помощь двум английским судам, я ее и увидел в первый раз. Мне оборудовали лазарет в каюте капитана «Аргонавта», и вдруг появилась Арлетта…

— Арлетта? Так ее зовут Арлетта?

— Да, это ее имя. Она велела переправить ее с борта «Феникса», торгового судна, который шел в Новый Свет, чтобы помочь при обработке раненых. Тогда я еще не знал, из какого куска дерева она выточена — тверже железа, и сказал что-то вроде: «Здесь картинка не для слабонервных, леди! Здесь кучи переломанных костей и море крови!» И знаешь, что она мне на это ответила? «Мы, женщины, каждый месяц видим кровь».

— Что-о-о? Вот это да! Хо-хо! — Полли зашлась в смехе. — Эта дама по мне! Знает, чего хочет. Ну давай, рассказывай дальше! Я с ума схожу от любовных историй.

Витус заглянул в свою кружку.

— Любовной историей это не назовешь, — грустно сказал он. — По крайней мере, это не история со счастливым концом. Ближе я познакомился с Арлеттой в тот же вечер за ужином, который давал капитан «Феникса» на борту своего корабля. В поздний час она оказалась в затруднительном положении на палубе по вине первого помощника капитана «Аргонавта». Я помог ей выпутаться из этой ситуации. Тот человек потом тысячу раз извинялся и привел потрепанного «Аргонавта» самым образцовым образом в Англию. Сейчас он управляющий в Гринвейлском замке, и, надо сказать, очень хороший, но это другая история… Так вот, я остался на ночь…

— Да? Остался на ночь? Где? С ней? Ну давай, Габриэль, не томи душу!

— Ладно. Почему бы тебе и не рассказать… Я остался на ночь у Арлетты, и это была самая прекрасная ночь в моей жизни. На другое утро, когда я проснулся, ее в каюте не было. Я огляделся. И в углу обнаружил сундук, обычный дорожный сундук, но у меня помутилось в глазах, потому что на его крышке был изображен мой герб. Мой герб! Мне захотелось… Нет, я должен был узнать подробности, и я поднял крышку. В этот момент вошла Арлетта. До этого ее уже раз обокрали на корабле, и она подумала, что я тоже вор. Слово за слово… А когда я ей под конец сказал, что, возможно, мы родственники, она окончательно пришла к выводу, что я обманщик и мошенник. И вышвырнула меня… У меня не оставалось выбора, мне пришлось переправиться на