Читать книгу - "Спецслужбы Российской империи - Александр Север"

В частности, параграф 16 данной инструкции гласил: «Секретные сотрудники не должны знакомиться со сведениями, даваемыми другими сотрудниками. С особой осторожностью следует относиться вообще к ознакомлению сотрудника с ходом розыска, а также деятельностью и личным составом розыскного учреждения».

В параграфе 19 говорилось: «Сведения, даваемые секретным сотрудником, должны храниться с соблюдением особой осторожности и строжайшей тайны». Правда, в инструкции не давалось расшифровки требований «особой осторожности» и «строжайшей тайны».

В параграфе 25 рассматривался вопрос о правилах оформления «ликвидационных записок». В частности, говорилось о том, что «никогда не следует помещать конспиративных кличек сотрудников, а также вообще указывать на лицо, давшее сведения, а употреблять для этого выражения «по имеющимся неоспоримым сведениям». Агентурные сведения, известные лишь одному секретному сотруднику или очень тесному кругу лиц, помещать в такие записки не подлежит вовсе».

Отдельно рассматривался вопрос о ведении личных дел на каждого секретного сотрудника. В параграфе 38 говорилось: «На каждого секретного сотрудника заводится отдельная тетрадь (книжка), куда заносятся все полученные от него сведения».

Еще одно требование к работе с секретными сотрудниками – отсутствие фотографий в личном деле и упоминание конкретных биографических данных (фамилии, года и места рождения и т.д.). На связь с секретным сотрудником выходил только офицер полиции, завербовавший его.

Все доклады секретных сотрудников начинались словами: «Источник сообщает...», подписывался документ агентурной кличкой. Тем самым уменьшалась вероятность раскрытия секретного агента.

Но демократические идеи и настроения проникали всюду. И проблема сотрудничества сотрудников Департамента полиции с революционерами, когда чиновники пытались им помочь избежать ареста, скрыть улики во время обысков и т.п., к 1914 г. встала особенно остро.

Руководитель Департамента полиции Степан Белецкий[525]в 1912 г. приказал заказать за границей аппаратуру для прослушивания. Именно «Белецкий положил начало использованию подслушивающих устройств. По иронии судьбы, бесчисленное множество «жучков», расплодившихся в период существования советских органов безопасности, ведет свою родословную от нескольких подслушивающих аппаратов, выписанных по инициативе Белецкого из-за границы и установленных в помещении большевистской фракции»[526].

В период Первой мировой войны к проблемам борьбы с оппозицией, а именно радикально настроенные политики представляли наибольшую опасность для Российской империи, добавились «борьба с темными силами» – Григорием Распутиным и его окружением, многие не без оснований предполагали, что в окружении «старца» находятся германские шпионы.

Начнем с противодействия оппозиции – режим утратил контроль над происходящими процессами, и даже многочисленные предательства сотрудников Департамента полиции воспринимались как обычное происшествие.

И проблема была не только в материальном факторе или жажде месте, как это было в предыдущие годы, порой «безнравственный характер многих операций ставил перед диссидентами дилемму: выполняя гражданский долг, они нарушали корпоративную солидарность; сохраняя верность тайной полиции, они становились соучастниками ее преступных деяний»[527].

А вот текст одной из многочисленных докладных записок, поданных на имя директора Департамента полиции в январе 1916 г.:

«Ваше превосходительство!

Вы удивляетесь, что секреты Департамента полиции являются достоянием публики, а дело очень простое: находящиеся на службе в Департаменте полиции писцы и чиновники постыдным образом продают эти тайны. Удачно удален Зыбин, теперь не мешало бы заглянуть в действия Крылова, последователя некогда уволенного Циппа. Крылов (старший) во всех отделах ДП имеет своего человека, если же дело касается другого учреждения, то составляет подложные документы и является как уполномоченный ДП, путается с жидами, не имеющими прав на жительство в столице, сообщая им секретные циркуляры...»[528]

После начала беспорядков, в отличие от волнений 1905 г., полиция полностью утратила контроль над ситуацией. По свидетельству членов Чрезвычайной следственной комиссии, которая должна была расследовать преступные деяния царских министров и высших должностных лиц, сотрудники Особого отдела Департамента полиции даже не пытались организовать уничтожение секретных архивов.

В Париже последний заведующий агентурой Департамента полиции опечатал помещения, распустил сотрудников и срочно выехал в столицу Российской империи.

Вот что происходило в Петрограде и в Москве в первые дни Февральской революции.

27 февраля 1917 г. дом 16 на Фонтанке – здание Департамента полиции – подвергся нападению одним из первых. «Все сотрудники, находившиеся в здании и понимавшие, что связь с тайной полицией ставит их в крайне уязвимое положение, в страхе разбежались, не оказав сопротивления. Тогда толпа нападавших беспрепятственно растеклась по кабинетам Департамента полиции, и в конце концов была обнаружена святая святых охранки.Наспех порывшись в папках, они схватили те, что показались им самыми важными, вынесли их во двор и подожгли. Сохранилось, однако, достаточно документов, свидетельствующих, с каким размахом охранка использовала секретных агентов, осведомителей и провокаторов в политическом розыске на протяжении последних лет перед крушением Российской империи».

«Московское охранное отделение было захвачено немного позднее, причем какие-то вооруженные люди на автомобилях подожгли его архивы. До сих пор остается неизвестным, было ли это сделано в пылу революционного энтузиазма или явилось продуманной акцией тех, кому было чего опасаться, если бы полицейские досье сохранились в неприкосновености»[529].

Кроме борьбы с оппозицией, МВД проводило и контрразведывательные операции. О них рассказано в соответствующей главе данной книги. Здесь укажем еще пару эпизодов. Так, Особый отдел Департамента полиции сообщил в 1916 г., что в Варшаве создана школа по подготовке малолетних (10–12 лет) шпионов.

В качестве другого предупреждения Департамент полиции сообщил всем заинтересованным ведомствам, что «очень большое внимание кайзеровская разведка уделяет вербовке чиновников среди русских офицеров и чиновников различных штабов и управлений»[530].