Читать книгу - "Мао Цзэдун - Александр Панцов"

Обработка продолжалась более месяца. И наконец Мао не выдержал. Он пришел в ярость, начав возмущаться Дэном. По его требованию члены Политбюро начали критиковать «зарвавшегося» противника Цзян Цин, а в стране в целом с ноября стало набирать силу новое движение: «критики Дэна и борьбы с правоуклонистским поветрием пересмотра правильных оргвыводов». Дэн Сяопина отстранили от большинства обязанностей, позволив ему только открывать и закрывать заседания Политбюро и заниматься внешнеполитическими делами. Особенно бурно новая антидэновская кампания развернулась в университете Цинхуа в Пекине.

В самый разгар этой свистопляски, 8 января 1976 года в 9 часов 57 минут утра, скончался Чжоу Эньлай. Его многие оплакивали: премьер остался в памяти большинства китайцев мудрым, честным и человеколюбивым. Был ли он таким на самом деле, мало кого в Китае интересовало. Имидж благородного лидера доминировал в сознании масс. В день похорон 11 января траурный кортеж с его прахом проследовал к кладбищу революционных героев, сопровождаемый плачем и скорбными криками пекинцев. Всем тем, кто вышел тогда в мороз на центральную улицу Чанъаньцзе (а таких было более миллиона), на всю жизнь запомнился бело-голубой автобус, увозивший в небытие дорогого Чжоу.

А вскоре по городу поползли слухи о том, что премьер пал жертвой ненавидевших его «леваков». Эти слухи усилились в марте в связи с тем, что шанхайская «Вэньхуэй бао» намекнула на то, что Чжоу был «каппутистом». В Нанкине сразу же появились листовки и дацзыбао, призывавшие население к выражению протеста. Об этом немедленно узнали в Пекине. И тогда на площадь Тяньаньмэнь, к возвышающемуся на ней памятнику героям революции, стали приходить люди, чтобы возложить в память Чжоу Эньлая цветы и венки. Все это развивалось стихийно в течение двух недель, и наконец 4 апреля, в традиционный в Китае День поминовения усопших, площадь оказалась запруженной народом. Люди были очень возбуждены. Тут и там слышались крики: «Защитим премьера Чжоу ценой собственной жизни!», «Да здравствует великий марксист-ленинец Чжоу Эньлай!», «Долой всех, кто против премьера Чжоу!». Многие пели «Интернационал»²⁶¹.

Цзян Цин и ее приближенные были напуганы. Они, разумеется, опасались массового неконтролируемого движения. Не менее взволнованы были и их противники. Все они давно отвыкли от демократии. Вечером 4 апреля на экстренном заседании Политбюро они приняли совместное решение подавить несанкционированный митинг. «Вылезла группа плохих людей, — заявил Хуа Гофэн, по поручению Мао исполнявший обязанности премьера. — В письменных материалах, распространяемых ими, содержатся нападки на Председателя Мао и на ЦК»²⁶². 5 апреля против демонстрантов была брошена полиция. Цзян наблюдала за избиением мирных людей в бинокль из здания ВСНП, расположенного на западной стороне площади²⁶³.

Подавление «контрреволюционного мятежа» поддержал и Мао, которому, разумеется, о случившемся «объективно» доложил Юаньсинь, всю вину за народные выступления возложивший на Дэн Сяопина. «Великий вождь» наложил резолюцию на доклад племянника: «Боевой дух высокий; это прекрасно, прекрасно, прекрасно». А затем дал директиву: «На основании этого лишить Дэн Сяопина всех должностей»²⁶⁴. Тем же приказом он назначил первым заместителем Председателя ЦК и премьером Госсовета пятидесятипятилетнего Хуа Гофэна. Через три недели, не будучи уже в силах говорить, он напишет этому своему последнему преемнику: «Иди медленно, не волнуйся. Следуй прежнему курсу. Когда ты делаешь дело, я спокоен»²⁶⁵.

Цзян и другие левые радикалы ликовали, а большинство пекинцев скорбело. В знак молчаливого протеста люди стали выставлять в окнах домов бутылочки. Дело в том, что при ином написании иероглифа «пин» имя Дэна («Сяопин») может означать «маленькая бутылка», в то время как иероглиф «тай» в слове «чуаньтай» («подоконник») переводится как «вершина». Выставляя бутылочки в окнах домов, противники «группы четырех» хотели тем самым сказать: «Дэн Сяопин все еще на вершине!»

Кампания критики Дэна, таким образом, была обречена на поражение. В народе она не получила отклика. Чисто формально участвовало в ней и большинство кадровых работников партии. Последний всплеск политической активности Мао явно был неудачным.

Но вряд ли «великий кормчий» полностью отдавал себе отчет в своих действиях. Он был уже наполовину мертв. Тяжелое физическое состояние сказывалось на его настроении. Мао все время был раздражен и возбужден. Ему очень трудно было дышать, легкие, сердце и почки отказывались нормально работать. Резко сократилось количество выделяемой из организма жидкости. Он то и дело покрывался испариной и жадно хватал ртом воздух. Ему все время требовались кислородные баллоны. Так как он постоянно лежал на левом боку, у него в конце концов образовались пролежни.

Единственное улучшение было со зрением. В середине августа 1975 года ему успешно провели операцию на правом глазу. Для того чтобы все прошло гладко, несколько врачей-офтальмологов накануне вволю попрактиковались на сорока подопытных стариках. Только после этого, выбрав правильный метод, они со страхом прооперировали «великого вождя»²⁶⁶. Чжан Юйфэн вспоминает: «Когда спустя неделю была снята марлевая повязка с глаза Председателя, то он открыл глаз, поглядел. Внезапно, взволнованно указывая на одежду одной из присутствовавших работниц обслуживающего персонала, он точно определил ее цвет и рисунок на ней. Он также, указывая на стену, сказал: „А она белая“»²⁶⁷.

Никаких других положительных изменений в ходе его болезни не было. В отдельные дни он настолько утрачивал силы, что, по воспоминаниям Чжан Юйфэн, «ему очень трудно было даже „открыть рот, когда к нему поднесена еда“ и сделать глотательное движение»²⁶⁸. В другое время, однако, он чувствовал себя немного лучше. И даже отваживался принимать иностранных гостей. 30 апреля, например, Мао встретился с премьер-министром Новой Зеландии Робертом Малдуном. Конечно, серьезных проблем с ним он не обсуждал, просто пожаловался ему на здоровье. «Ноги беспокоят меня», — сказал он. Потом помолчал и добавил: «В мире большие беспорядки»²⁶⁹.

11 мая 1976 года у него произошел первый инфаркт. Чжан Юйфэн и Мэн Цзиньюнь не отходили от него. Врачи делали все возможное. Но только через две недели Мао почувствовал себя немного лучше. 20 мая ему захотелось встретиться с прибывшим в КНР премьер-министром Сингапура Ли Куан Ю, а 27 мая — с премьер-министром Пакистана Бхутто и его супругой. Но после десяти минут общения и с тем и с другими он каждый раз очень уставал и вынужден был прекращать беседы^[156]. Его гости тем не менее не остались разочарованы. «Он немолодой человек, — сообщил журналистам Бхутто. — Я и не ожидал, что встречу „Тарзана“»²⁷⁰. После этого МИД КНР официально объявило о том, что Председатель больше не будет принимать иностранных гостей, так как «сейчас очень занят, много работает»²⁷¹.