Читать книгу - "Сталин - Святослав Рыбас"

Черчилль также отверг идею московского союзника, сославшись на необходимость придерживаться Атлантической хартии.

Однако на переговорах Молотова с Рузвельтом в мае 1942 года в США были достигнуты поразительные результаты.

Во-первых, президент подтвердил обязательства по открытию второго фронта уже в 1942 году. Во-вторых, предложил послевоенное разоружение всех стран, кроме США, СССР, Англии и Китая. Эта четверка должна была играть роль «всемирных полисменов». Косвенно, как заметил Рузвельт, эта идея направлена против Британской империи.

Молотов спросил, будет ли разоружение затрагивать Францию, Польшу и Турцию и носит ли предложение президента характер «окончательного и продуманного суждения».

На оба вопроса Рузвельт ответил утвердительно, объяснил, что принудительное разоружение должно прийти на смену принципу политического баланса сил и стать основой международных отношений.

Это было бы фактическим переформатированием мира, и Рузвельт приглашал Сталина к партнерству (напрямую, без Черчилля). Молотов был приятно удивлен.

В-третьих, президент сказал, что все европейские империи, включая Британскую, должны быть демонтированы; он назвал империализм главной причиной войны. (А ведь и Сталин тоже считал империализм источником неразрешимых противоречий между странами Запада.)

В-четвертых, Рузвельт обещал гарантировать безопасность СССР после войны и предложил провести на Аляске личную встречу со Сталиным, на которой были бы закреплены новые отношения между двумя странами.

Подчеркнем: несмотря на то, что второй фронт не был открыт ни в 1942 году, ни в 1943 году, благодаря позиции Рузвельта влияние Черчилля на формирование послевоенного мира сильно уменьшалось.

Была ли в США альтернатива позиции президента? Была, и весьма четко сформулированная.

Двадцать девятого января бывший американский посол в Москве Буллит вручил Рузвельту свой доклад о политике Сталина. Для того чтобы помешать советскому проникновению в Европу и Азию, он предлагал: пересмотреть военную стратегию и в основном сосредоточить удары по Японии; действовать против Сталина совместно с Англией и ориентировать вторжение войск на Балканы и Черное море; занять Центральную и Восточную Европу раньше Красной армии; добиться немедленного выступления СССР против Японии; запланировать создание демократических правительств после войны; сократить военную помощь СССР и, обещая помочь в послевоенном восстановлении, вынудить Сталина сотрудничать.

Рузвельт своей позиции не изменил. Конечно, он не был безграничным сторонником Сталина, но между СССР и США не было соперничества, и это важно.

В марте 1943 года Рузвельт сообщил Идену о принципиальном изменении своей позиции. Теперь он считал, что «линия Керзона» приемлема и что Прибалтийские государства должны войти в СССР, но «после плебисцита».

Кроме того, Рузвельт подтвердил советскому посланнику А. А. Громыко необходимость встречи со Сталиным, в ходе которой будут обсуждаться и территориальные проблемы.

Его стремлению не помешало даже обнаружение в середине апреля массовых захоронений в Катыни под Смоленском, где были найдены несколько тысяч расстрелянных польских офицеров и полицейских. Обнаружили захоронения отступавшие немцы. Они объявили, что расстрелы производились еще до оккупации этих мест германской армией и возложили вину на СССР. Москва обвинила в содеянном немецкую администрацию. Этот инцидент имел громкие последствия: польское эмиграционное правительство в Лондоне потребовало проведения независимого расследования международным Красным Крестом. В условиях продолжающейся оккупации этой территории данное расследование было невозможно. Дело закончилось тем, что Москва разорвала отношения с польским правительством, действия которого как нелояльные по отношению к союзной стране были осуждены Рузвельтом и Черчиллем.

В мае 1943 года Рузвельт направил в Москву своего доверенного человека, бывшего посла в СССР Дж. Дэвиса. Тот перед вылетом расставил все акценты в Катынском деле и обвинил немцев в убийстве.