Читать книгу - "Древняя Русь. События и люди - Олег Творогов"

1366 — Наметившийся союз Дмитрия Ивановича с князем Дмитрием Константиновичем Суздальским был скреплен браком московского князя на дочери последнего — Евдокии.

В эти же годы оформляется тесный союз Дмитрия Ивановича с его двоюродным братом Владимиром Андреевичем Серпухово-Боровским. В грамоте, закреплявшей эту договоренность (по терминологии тех лет, «докончальной»), Владимир обещал чтить Дмитрия — «брата своего старейшего ... во отца место», князья обещают друг другу «быти ... заодин».^[105]

1367 — Начало многолетней ожесточенной распри между Дмитрием Ивановичем и тверскими князьями. В самом Тверском княжестве уже шла междоусобная борьба, которая и была использована Дмитрием, поддержавшим кашинского князя Василия Михайловича против великого князя тверского Михаила Александровича. Осенью Михаил Александрович вернулся из Литвы с «литовской ратью», арестовал находившегося в Твери князя Еремея Константиновича Дорогобужского, затем двинулся на Кашин — на Василия Михайловича. Однако распря окончилась миром.

В этом году начато возведение кремлевских стен из белого камня, что впоследствии дало повод и саму Москву именовать «белокаменной».

1368 — Князь тверской Михаил Александрович был вызван в Москву «любовию», но там неожиданно для него «поимаша его и бояр его всех ... и держаша их в истоме». Лишь ожидание приезда татарских послов (которых нежелательно было вмешивать в эти распри) побудило великого князя, «укрепив» Михаила «крестным целованием», отпустить его восвояси.^[106]

Но той же осенью Дмитрий Иванович двинул войска на Тверь. Михаил Александрович бежал в Литву и просил помощи у Ольгерда, женатого на его сестре Ульяне. Литовский князь вместе с тверичами и смоленцами напал на Москву. Летописец при этом подчеркивает: «Обычай же был у Ольгерда: когда куда-либо шел войной, тогда никто не знал, даже воины его, куда хочет идти ратью, ни тем более соседи его, или сопредельные, или иноземцы, или купцы, так как он не давал узнать, на кого идет, чтобы не был услышан замысел его ушами иноземцев и не дошла бы весть до той земли, на которую ведет он полки, и благодаря хитрости такой многие города и земли завоевал, не только силою своею, но и коварством своим».^[107]

Так случилось и в 1368 г. Ольгерд внезапно появился под Москвой. Полки из соседних городов не успели подойти, а сторожевой полк, наскоро собранный из московских, дмитровских и коломенских воинов, был разбит недалеко от Волоколамска. Ольгерд подступил к стенам Москвы. Посад был выжжен самими жителями, однако Кремль Ольгерд взять не смог и через три дня отступил. Были пограблены и пожжены «волости и села» и подмосковные монастыри.

В 1370 г. Ольгерд вновь подступил к Москве, но после десятидневной осады предложил перемирие. Летописец сравнивал походы Ольгерда с походами татар — это было такое же «великое зло».

1371 — Михаил Александрович Тверской получает в Орде ярлык на великое княжение. Дмитрий Иванович тем не менее не признает это пожалование, убеждает население городов не принимать Михаила. И владимирцы действительно вопрошают нового великого князя: «...не верим, почему бы тебе взять великое княжение».^[108] В июле в Орду едут Дмитрий Иванович и Андрей Федорович Ростовский. В отсутствие Дмитрия был заключен новый московско-литовский договор, скрепленный обручением Владимира Андреевича Серпуховского и дочери Ольгерда Елены. Тем временем из Орды возвращается с ярлыком на великое княжение Дмитрий Иванович, приведя с собой выкупленного им за 10 000 рублей серебром сына тверского князя — Ивана. Однако Дмитрий задержал его «в истоме» и отпустил в Тверь лишь в 1374 г.

В том же 1371 г. зимой Дмитрий Иванович посылает полки против рязанского князя Олега Ивановича. Московский летописец иронизирует: рязанцы будто бы и свирепы, и высокоумны, и даже полоумны; перед боем возгордились — «не возьмем с собой ни щитов, ни копий, никакого иного оружия, а возьмем лишь веревки, чтобы вязать каждого из плененных москвичей, ибо они слабаки, и трусы, и не мужественны».^[109] Но случилось иначе: в битве на реке Скоринице москвичи одержали победу, и в Рязань был посажен союзный Дмитрию Ивановичу князь Владимир Ярославич Пронский, впрочем уже в следующем году изгнанный Олегом.

1372 — В Торжке новгородцы возводили укрепления: «...и град поставиша крепок зело, и остроги вся уготоваша». В то же время были «задержаны» находившиеся в городе тверские купцы. В ответ на это Михаил Александрович подступил к Торжку с «ратью» и потребовал выдать тех, кто ограбил его купцов, а также принять в городе его наместника. Торжковцы не уступили, под стенами города произошла битва, в ходе боя новгородцы, принимавшие в нем участие, будто бы отступили, и это принесло победу тверичам. Торжок был сожжен, а его жители перебиты и ограблены. «Было многое множество мертвых, избитых, утонувших, обожженных, задохнувшихся в дыму, так что заполнили трупами пять братских могил. А другие начисто сгорели, а иные утопленники уплыли вниз по Тверце». Такой беды не было Торжку даже от татар, заключает летописец.^[110]

В том же году по призыву Михаила Александровича Ольгерд в третий раз пошел на Москву, но потерпел поражение под Любутском, на Оке.

1375 — Дмитрий Иванович вместе с союзными князьями из Суздаля, Ростова, Смоленска, Ярославля и других городов идет походом на Тверь. 5 августа город был окружен, 8 августа начался приступ. Бои под стенами Твери продолжались около месяца, вся Тверская земля была разорена. Не дождавшись обещанной помощи от Литвы и видя страдания тверичей, Михаил Александрович «дался на волю» Дмитрию Ивановичу. Был заключен мир, подведший черту под почти столетним противоборством двух сильнейших княжеств за лидерство на Руси.

Разумеется, складывание централизованного государства не могло осуществляться без насильственного подчинения прежде суверенных княжеств Москве. Но констатируя объективное движение исторического процесса, с гордостью и удовлетворением следя за этапами становления могущественной централизованной Руси, мы не можем не склонить головы перед памятью о многострадальном русском народе: перенесшие все тяготы монголо-татарского нашествия люди продолжали гибнуть и «у себя дома» в бесконечных феодальных войнах.

Эта братоубийственная война, разумеется, не национальная черта: подобным же образом происходил процесс становления централизованного государства и в других европейских странах Вспомним о Столетней войне во Франции (1337—1453), о войне Алой и Белой роз в Англии (1455—1485), о Тридцатилетней войне в Германии...