Читать книгу - "Лев Троцкий - Георгий Чернявский"

Л. Д. Троцкий встретил начало первой русской революции как «нефракционный» социалист — он отошел от меньшевиков, но не присоединился к большевикам и считал главной своей задачей восстановление единства социал-демократического движения.

Известие о событиях 9 (22) января 1905 года, которые вошли в историю в качестве Кровавого воскресенья, застало его в Женеве, куда он возвратился после поездки по городам Швейцарии с докладами перед российскими эмигрантами. Утром 23 января, зайдя в редакцию «Искры», Троцкий узнал от Мартова, что перед Зимним дворцом пролилась кровь.^[158] Н. И. Седова вспоминала, что это известие привело Троцкого в крайне нервное состояние, он «побледнел, почувствовал себя плохо и почти потерял сознание».^[159] Однако такое состояние быстро преодолел. Сам приступ был вызван, безусловно, не скорбью о жертвах и сочувствием их близким, а пониманием происшедшего как начала революции. Необходимо было действовать.

В один из дней непосредственно после 9 января на собрании в Женеве Троцкого увидел тогдашний социал-демократический эмигрант, а через полтора с лишним десятилетия нарком просвещения РСФСР А. В. Луначарский. Вот как он описывает эту встречу: «Троцкий был тогда необыкновенно элегантен, в отличие от всех нас, и очень красив. Эта его элегантность и особенно какая-то небрежная свысока манера говорить с кем бы то ни было меня очень неприятно поразили. Я с большим недоброжелательством смотрел на этого франта, который, положив ногу на ногу, записывал карандашом конспект того экспромта, который ему пришлось сказать на митинге. Но говорил Троцкий очень хорошо».^[160] При всей неприязненности этого описания в нем содержится доля восхищения, даже зависти по отношению к молодому человеку, который столь стремительно ворвался в высший эшелон социал-демократов.

Не будучи связанным с партийными фракциями и не имея вследствие этого никаких полномочий от них, Троцкий все же решил немедленно возвращаться в Россию. Через русских студентов в Швейцарии удалось достать фальшивый паспорт на имя отставного прапорщика Арбузова.

Лев отправился в опасное путешествие. По дороге он вновь остановился в Мюнхене у Парвуса, который написал предисловие к уже готовой брошюре, озаглавленной теперь «До Девятого января». Вскоре брошюра была издана в Женеве меньшевистской организацией, проявившей в данном случае, хотя и неохотно, широту воззрений, ибо основные положения брошюры Троцкого и предисловия Парвуса не соответствовали ее позициям.^[161]

В предисловии полностью одобрялась новая концепция, которую Троцкий пытался сформулировать в статьях, включенных в брошюру. Сущность ее состояла в том, что в назревавшей в России революции (брошюра состояла, за исключением последней части, из статей, написанных до 9 января) пролетариату суждено не только сыграть руководящую роль. В условиях, когда российская буржуазия и либералы проявляют трусость, в той или иной форме заискивают перед царизмом (Троцкий именовал их политическими евнухами), задачи Социал-демократической партии состояли в подготовке всеобщей политической забастовки и вооруженного восстания. По мнению Троцкого, необходимо было привлечь к революции крестьян и солдат, но не в качестве самостоятельных сил, а под руководством пролетариата и его партии.

Наталья выехала в Киев ранее, чтобы найти жилье и наладить связи. Вслед за ней в феврале 1905 года Троцкий также приехал в Киев. Здесь он вступил в контакты с местными меньшевиками, а затем и с большевиком Леонидом Борисовичем Красиным, который, будучи в это время вторым человеком в большевистской иерархии после Ленина, стоял на примиренческих позициях, стремился к объединению большевиков и меньшевиков и был, таким образом, близок к позиции Троцкого.

Троцкий был первым социалистическим эмигрантом, возвратившимся в Россию в связи с началом революции. После него, с большим временным отрывом — в середине октября, то есть тогда, когда была объявлена политическая амнистия, — в Петербург приехал Парвус, который тотчас встретился с Троцким и стал совместно с ним работать. Чуть позже появились Мартов, Засулич и Ленин. Видимо, Ленин сожалел, что возвратился в революционную Россию поздно, уступив пальму первенства Троцкому. Возможно, воспоминания об опыте более чем десятилетней давности побудили его предпринять немедленные меры к возвращению в Россию в 1917 году, пойдя даже на риск путешествия через территорию Германии, воевавшей с Россией.