Читать книгу - "История античного атлетизма - Юрий Шанин"

Уже сам характер нелюдимой беотийской охотницы, живущей в лесах, находится в вопиющем противоречии с дальними походами и многолюдным обществом.

Однако и сходства в описаниях образа жизни, внешности и характера двух Аталант (вплоть до мельчайших подробностей!) более чем достаточно. И если, придирчиво ознакомившись с историей двух Гераклов эллинской мифологии, исследователи без колебаний установили, что Старшим является Геракл Идейский (хотя бы потому, что его генеалогические корни следует искать на Крите), то относительно двух Аталант этот вопрос решить гораздо сложнее.

Кроме Элиана и Аполлония Родосского, миф об Аталанте Аркадской весьма подробно изложил Аполлодор: «…от Иасия и Климены, дочери Миния, родилась Аталанта.

Отец Аталанты, желавший иметь детей только мужского пола, выбросил девочку, и ее вскармливала, часто навещая, своим молоком медведица, пока Аталанту не подобрали охотники, воспитавшие ее у себя. Став взрослой девушкой, Аталанта сохраняла свою девственность и проводила время, занимаясь охотой в диких и пустынных местах… Над ней пытались совершить насилие кентавры Ройк и Гилей, но она убила их, застрелив из лука. Аталанта вместе с мужчинами приняла участие в охоте на Калидонского вепря; когда же были учреждены игры в честь Пелия, она вышла победительницей в поединке с Пелеем. Позднее она отыскала своих родителей и, так как отец стал убеждать ее выйти замуж, выбрала участок, пригодный для бега, укрепила посредине кол в три локтя высотой и назначила это место как исходное для женихов, которые должны были состязаться с ней в беге. Сама же она следовала за ними бегом в полном вооружении. Тот, кто оказывался настигнутым в пределах указанных границ, должен был поплатиться жизнью, а тот, кто не был бы настигнут, получал право жениться на ней. После того как многие, сватавшиеся к ней, погибли, влюбленный в нее Меланион пришел на место состязаний, имея с собой золотые яблоки, подаренные ему богиней Афродитой. Преследуемый Аталантой, он бросал их на землю; Аталанта, подбирая их, оказалась побежденною, и Меланион женился на ней.

…Гесиод же и некоторые другие сообщают, что Аталанта была дочерью Схенея, а не Иасия; Еврипид же говорит, что она была дочерью Менала. Мужа ее он называет не Меланионом, а Гиппоменом»,^[187]

Как видим, даже знаменитый мифограф затрудняется точно определить: две Аталанты существовали или одна. Однако античная традиция Аталанту Аркадскую называет непобедимой лучницей, а вторую – Аталанту Беотийскую – непревзойденной бегуньей. Также упоминаются два царя-отца, правящие и живущие в разных областях Эллады. Наконец, известны имена и двух счастливых претендентов-женихов.

Если вспомнить, что неукротимый, могучий и более чем общительный Геракл имел несколько жен, то это не вызывает удивления.

Но лесная охотница, в силу своеобразного и вполне определенного нрава, едва ли была склонна к смене мужей. И это – еще одно доказательство того, что в мифологии эллинов мирно уживались две воинственные Аталанты. Это вытекает не только из характера самого мифа, но также из анализа душевных особенностей его героинь.

Кроме того, нельзя забывать, что художественные возможности мифа практически неограниченны: «Коль скоро миф, во-первых, хронологически не привязан, а во-вторых, представляет собой не повествование о каком-то, хотя бы квазиисторическом событии, но лишь вневременное чувственно-наглядное истолкование некого факта или события нынешнего мира, он, миф, не боится того, что с точки зрения рационалистической логики представлялось бы противоречием».^[188]

В проанализированных мифах слышится отголосок тех далеких времен, когда человеческие жертвы не были редкостью. В них ощущается и древнее влияние матриархата: женщине отведена главенствующая роль. Исторические связи мифологии с жизнью общества многообразны и прочны. И то, что сегодня кажется нам в высшей степени фантастическим, в свое время могло быть естественным и даже заурядным.

Менялся образ жизни людей, изменялись и нравственные идеалы.

Наконец, хотя состязание за невесту не является чертой исключительно древнегреческого быта и древнегреческой мифологии, но для эллина, вносившего элемент соревнования буквально во все, этот сюжет особенно характерен.

Кроме всего вышесказанного, миф об Аталанте является, на наш взгляд, еще одним подтверждением мнения, что женские состязания в беге были в Элладе столь же древними, как и состязания мужчин.

Вторым агонистическим сюжетом является смерть от неверно пущенного диска. Главный миф этого цикла, несомненно, – рассказ об убийстве Гиацинта (Гиакинфа).

Сведения о Гиацинте мы черпаем преимущественно у Овидия (Метаморфозы. X, 162–219), Филострата Старшего (Картины. I, 24), Лукиана (Разговоры богов. 14), Плутарха (Нума. 4), Аполлодора (III, 10, 3).

Аполлон вместе со своим любимцем Гиацинтом, сыном царя Спарты, занимался дискометанием. Бог неудачно метнул снаряд, который упал на землю и, отскочив, рикошетом поразил Гиацинта.

У Лукиана сам Аполлон так рассказывает об этом:

«Он учился метать диск, и я бросал вместе с ним. А Зефир, проклятый ветер, давно был влюблен в него, но без всякого успеха, и не мог перенести того, что мальчик не обращает на него никакого внимания. И вот, когда я, по обыкновению, бросил диск вверх, Зефир подул с Тайгета и понес диск прямо на голову мальчика, так что от удара хлынула струя крови и мой любимец умер на месте».^[189]

Бросается в глаза контраст между совершенно реальной обстановкой дискометания и столь фантастической деталью, как тяжелый диск, унесенный… ветром.

Возможно, что это у сатирика Лукиана прием неизменного комизма даже при столь печальных обстоятельствах…

Ряд авторов (К. Вайсенгофф, 1939; А. Лосев, 1957; И. Тренчени-Вальдапфель, 1955) видят в образе Гиацинта природу, которая умирает осенью, чтобы снова воскреснуть весной. Отождествление Аполлона с солнцем абсолютно логично: ведь именно от его лучей засыхают и гибнут растения, но эти же лучи снова дают жизнь весенней флоре.

К этому же кругу мифов принадлежат сказания о Нарциссе, Адонисе и Лине – юношах, также погибающих в расцвете сил и красоты. Особенно близок к Гиацинту Лин: он гибнет тоже при состязании с Аполлоном. Правда, соревнуются они не в дискометании, а в пении и в игре на кифаре.

Другая сюжетная ветвь мифа приводит нас к Лину, обучающему Геракла игре на кифаре. Не слишком музыкальный герой в сердцах швыряет неподатливый музыкальный инструмент и случайно убивает своего учителя.^[190]

Древний праздник Гиакинфий, существовавший в Греции,^[191] совмещал и плач об умершем Гиацинте, и радость по поводу его возрождения. А. Ф. Лосев в уже упомянутой работе пишет: «В аполлоновской мифологии Гиацинт – упорядоченная и преображенная стихия»,^[192]