Читать книгу - "Победоносец Сталин. Генералиссимус в Великой Отечественной войне - Дмитрий Язов"

Да, здесь трудно жить, больше того: здесь невозможно жить в бездействии. Но жить, сражаясь, жить, убивая врага, – так жить здесь можно, так жить здесь нужно и так жить мы будем, отстаивая этот город среди огня, дыма и крови. И если смерть у нас над головой, то слава рядом с нами: она стала нам сестрой среди развалин жилищ и плача детей».

19 августа немцы начали наступление на Сталинград. 23 августа один из танковых корпусов врага прорвался к Волге севернее Сталинграда. Одновременно город подвергся чудовищной бомбардировке. Было совершено более двух тысяч самолетовылетов. Василевский, приехавший в этот день в Сталинград, вспоминал: «Я был тогда в городе и видел, как он превращается в развалины. По ночам он напоминал гигантский костёр».

Корр.: – Ещё более драматическую картину рисует Василий Гроссман в очерке «23 августа»: «Немцы шли в несколько этажей, заняв весь объём летнего неба… Новый звук возник над городом – сверлящий свист десятков и сотен фугасных бомб, оторвавшихся от плоскостей, визг тысяч и десятков тысяч зажигательных бомб…. Свист нарастал и накалялся… Бомбы достигли земли и врезались в город… Стало разгораться пламя пожаров… В дыму, пыли, огне, среди грохота, потрясавшего небо, воду и землю, погибал огромный город».

Командующий 8-м немецким авиакорпусом генерал Вольфрам фон Рихтгофен пролетел над городом после бомбардировок. В дневнике появилась запись, что Сталинград «уничтожен и в нём не осталось целей, заслуживающих внимания».

Д.Т. Язов: – Немецкая пропаганда поспешила объявить: «Крепость большевиков у ног фюрера».

Да, картина разрушений была ужасной. Но о сдаче «крепости» никто не помышлял. 25 августа Сталинград был объявлен на осадном положении. На следующий день Сталин назначает Жукова заместителем Верховного Главнокомандующего и отправляет его в сражающийся город. Но тревога не покидает вождя и 3 сентября он шлёт Жукову телеграмму. «Положение со Сталинградом, – пишет он, – ухудшилось. Противник находится в трёх верстах от Сталинграда. Сталинград могут взять сегодня или завтра. Потребуйте от командующих войсками, стоящих к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику…. Недопустимо никакое промедление. Промедление теперь равносильно преступлению. Всю авиацию бросьте на помощь Сталинграду. В самом Сталинграде авиации осталось очень мало».

До начала нашего контрнаступления городу предстояло пережить три штурма. Первый начался 13 сентября. За день до этого 62-ю армию, по которой наносился главный удар, возглавил Василий Иванович Чуйков.

Корр.: – Что он был за человек? Существует много противоречащих друг другу оценок. Одни превозносят его чуть ли не до небес, другие обвиняют в непомерной жестокости.

Д.Т. Язов: – Начнём с того, что при назначении у него спросили: «Как он видит свою задачу?» Вопрос был задан не случайно. Дело в том, что предшественник Василия Ивановича честно сказал: город ему не удержать. Ответ Чуйкова был по-солдатски прост и лаконичен: «Выстоим или умрём». В 62-й армии к этому моменту было 54000 человек, 900 орудий и 110 танков. Это против прекрасно оснащённой армии Паулюса. Забегая вперёд, можно сказать, что Чуйков и его армия с честью выполнили свою задачу. Выстояли и победили. Но коль возник вопрос о командующем, давайте попытаемся на него ответить.

Корр.: – Говорят, что прототипом генерала Бессонова в романе Юрия Бондарева «Горячий снег» был Чуйков. Когда Бессонов отдаёт приказ войскам, он повторяет слова командующего 62-й армией: «Стоять на занимаемых рубежах до последнего. Для всех без исключения объективная причина ухода с позиций может быть одна – смерть».

Д.Т. Язов: – Я не знаю, чьи черты вобрал в себя герой Юрия Бондарева, но то, что Чуйков мог быть жёстким и безжалостным, когда требовали обстоятельства, это неоспоримый факт. Он и себя не щадил. Его командный пункт был недалеко от солдатских окопов. Я хорошо знал Анатолия Григорьевича Мережко. Он был заместителем командующего Вооруженными Силами стран – участниц Варшавского договора. Во время войны находился в 62-й армии и часто встречался с Чуйковым. Видел его в разных ситуациях. Вот его отзыв: «Он мог быть грубым с людьми и не всегда заслуженно, но в основном он так реагировал только сталкиваясь с трусостью, ложью или нежеланием взять на себя ответственность… Но если он знал, что ты выполнил приказ и при этом сделал всё, что от тебя зависело, то его отношение к тебе становилось совершенно другим».

Я согласен, что к его командному стилю применим эпитет «железный». Но только так можно было выстоять в том аду. Командующий 62-й армией действовал, сообразуясь с приказом «Ни шагу назад».

Положение в городе, между тем, оставалось катастрофическим. Целью первого немецкого штурма был захват Мамаева кургана и центральной части города. «Несмотря на громадные потери, захватчики лезли напролом. Колонны пехоты на машинах и танках врывались в город», – вспоминал Чуйков. Бой шёл в 800 метрах от командного пункта армии. Ночью 14 сентября через Волгу начала переправляться 13-я гвардейская дивизия генерала Родимцева. Именно её солдаты спасли тогда положение.

Корр.: – Может, это легенда, но появление дивизии в самый критический момент, связывают с именем Верховного Главнокомандующего. Якобы во время совещания в Кремле Сталину позвонил командующий фронтом Ерёменко. После разговора с ним Иосиф Виссарионович сказал Василевскому: немедленно отправьте 13-ю гвардейскую в Сталинград. Посмотрите, какие ещё дивизии можно переправить на помощь городу.

Д.Т. Язов: – Не вижу в этом ничего особенного. Сталин досконально знал обстановку на фронте и немедленно вмешивался, если где-то требовалось его участие. Действительно, тогда одна за другой отправились в Сталинград дивизии: Батюка, Горишного, Смехотворова, Гурьева, Соколова, Гуртьева и Людникова. Не сами же по себе они туда отправились, как полагал мой театральный собеседник. Дивизия Горишного вводилась после 40-километрового марша со станции Заплавное, дивизию Гурьева «изъяли» из 24-й армии, гуртьевскую – из 1-й гвардейской армии.

Над всем этим нагромождением забот стоял Сталин, Верховный Главнокомандующий, талантливый полководец и гениальный руководитель.

Дивизия Родимцева подоспела вовремя. Если бы не она, признавал позднее Чуйков, то город оказался бы в руках противника ещё в сентябре. «Гвардейцы, – рассказывал Василий Иванович, – стояли насмерть.

Отходили только тяжелораненые, выползая поодиночке… Отрезанные от остальных сил дивизии гвардейцы одиночками или группами по два-три человека закреплялись в различных привокзальных помещениях и под вагонами и оттуда продолжали выполнять поставленную перед ними задачу, истребляли фашистов и ночью и днём». С горечью замечу, что к концу Сталинградской битвы от десятитысячной дивизии Родимцева осталось… 320 человек.

Один из западных журналистов искренне изумлялся: «До сих пор остаётся неясным, как Сталинград удержался в столь отчаянных обстоятельствах».

Корр.: – Как бы Вы, Дмитрий Тимофеевич, ответили на этот вопрос?