Читать книгу - "Роман Галицкий. Русский король - Галина Львовна Романова"

* * *

Утро только началось. По привычке Роман отстоял утреннюю службу в домовой церкви - стоял, не молясь, уйдя в свои думы, только иногда крестился. Потом принял благословение, вышел на морозный воздух - дождь прошёл, и в воздухе разливался запах сырости и весенней свежести. Природе не было никакого дела до людских распрей.

В палатах ждало боярское посольство. Княгиня Предслава заулыбалась широким ртом, закивала, приветствуя бояр, но Роман подобрался, как дикий зверь. Не с добром пришли к нему ранние гости, не зря среди них затесались несколько купцов и два попа. Отослав жену, он прошёл к стольцу и, усевшись, потребовал ответа.

Речь повёл Фома Тудорыч.

- Князь, - прокашлявшись, начал он, - послал нас Галич-град ото всех своих концов и от жителей посадских до тебя, передать тебе слово и волю города Галича. Поелику ты не похотел ходить с нами в одной роте, говорит тебе Галич: «Уходи!» Не люб ты нам, княже!

- Не люб! Не люб, - эхом подхватили остальные. Роман задержал дыхание. Гнева не осталось. Была только пустота. Неужели всё пошло прахом? Ведь едва полгода просидел на заветном галицком золочёном столе, где сиживал когда-то сам Ярослав Осмомысл… Ярослав Осмомысл, коий сам был принуждён покориться боярскому совету.

- Верно ли понял я, мужи галицкие, - медленно, осторожно заговорил Роман, - что гоните вы меня из своих пределов?

Бояре негромко заворчали.

- А ежели и гоним? Что в том за дело? - важно промолвил Щепан Хотянич. - Ежели такова воля Галича?

- То в-ваша воля! - выкрикнул, распаляясь, Роман.

- А хоть бы и наша, - не сдавался боярин. - Тебе-то, князь, что за дело? Не желаешь быть в нашей воле - уходи! Держать не станем! Сами себе князя поищем! Иного! Не пропадём!

Дело довершили посланные от епископа. Они зачли Роману грамоту, в коей тот советовал князю напрасной крови не лить, крамолу на Галич не ковать и покориться Вышней воле. Писал епископ так, словно Роман уже приказал залить улицы Галича потоками крови, - будто мало было вчерашнего, переставшего лишь на эту ночь, дождя.

Оставшись один - бояре вышли из палат не торопясь, ровно у себя дома, - Роман некоторое время сидел один, глядя на грамоту. Упорствовать смысла не было. Кроме немногочисленных бояр и слуг, прибывших с ним из Владимира-Волынского, с ним была только ближняя дружина. И хотя была она не мала - почти пять сотен воев, - но что могут сделать пять сотен против нескольких тысяч?

Но долго сидеть, глядя в пустоту, Роман не умел. Ему надо было что-то делать, действовать. Жизненная сила била в нём ключом. Ему было легче и проще вскочить сейчас на коня и скакать куда-то, вершить трудные и опасные дела, воевать и замысливать, как отогнать врага, чем предоставить судьбе волю.

Гордый Галич, торговый край, край неисчислимых богатств и строптивых бояр. Близость к Венгрии, Польше, Болгарскому царству и Византии сделала их такими. Через Галич шли многие торговые пути, Галич торговал с половиной Европы. Соль из Галича возили аж до Силезии! Провести сюда чёрных клобуков, расселить в Понизье, а то и переманить половцев - пущай кочуют по берегам Днестра - и вот в руках Галицкого князя огромная военная сила. Торговля даст богатство. А там можно попробовать заполучить Киев, потягаться со Всеволодом Юрьевичем, что осел во Владимире-Залесском и потихоньку прибирает к рукам остальную Русь. А там - старшинство. И - новая Русь. Без усобиц, сильная единой рукой, где каждому князю есть своё место. Где не дробятся уделы и не возникает несправедливости - почему у соседа кусок слаще. Где нет князей-изгоев, где брат не встаёт на брата, сыновцы на стрыев[18], зять на тестя. Где все всегда вместе, потому что у каждого свой удел, который передаст он сыну. Где все равны и нет старших и младших князей…

Мечта об этой новой Руси маячила где-то в глубине души и сердца. Роман вынашивал её, как вдова - единственное дитя от погибшего мужа. Он думал - сначала утвердиться на Галицком столе, а там подумать, куда и зачем идти дальше. И вот - мечта рассыпалась в прах. Галич гнал его.

Но он ещё вернётся! Рано или поздно, но он станет Галицким князем. И тогда он наступит на крутую выю[19]боярской вольнице. Галич - не Новгород.

Резко выпрямившись, Роман вскочил:

- Эй, кто там?

В дверную щель просунул голову отрок.

- Поднимай всех.

Вскоре княжьи палаты было не узнать. Собираясь, Роман укладывался обстоятельно, словно отправлялся на охоту или зимовать в загородный замок. Только холопки княгини носились, как ошпаренные, да сама Предслава недовольно ворчала:

- И чего ему неймётся? Сказано же - не тронь лиха, пока тихо! Нет же, оглашённый! Куда тащит в распутье? Да с дитями?

Сам Роман на глаза лишний раз никому не показывался - дескать, много дел и время тратить жаль. На самом деле, давно собравшись, он, по примеру прадеда Мономаха не имевший много вещей, просто ждал, пока будут готовы остальные и в глубине души оттягивал отъезд.

Глянулся ему Галич - богатый, красивый. Бояре помешали утвердиться на столе, затеяли свою игру - то ли, испугались угров, то ли, наоборот, радовались приходу иноземцев. Или надеялись, что одумается и вернётся законный князь, Владимир Ярославич, коего сами же и прогнали в три шеи.

* * *

По-своему Роман мстил Галичу - призвав ключницу, он велел забрать остатки княжьей казны, выгреб всё подчистую. Не ведал он, кого кликнут на освободившееся место строптивые галичане, и решил, что она не достанется никому другому - в душе Роман почитал Галич своим и забирал своё.

Уже когда все были готовы, в дверь заглянул меченоша:

- Княже, тут до тебя боярин!

- Зови!

Через порог боком шагнул высокий плечистый детина годов от силы двадцати пяти, отвесил неторопливый поклон. Роман прищурился, ожидая, что скажет гость. Он успел узнать его - тот стоял за спинами старших бояр в день приезда Романа в Галич.

Боярич смотрел на князя пристально, и Роман спросил отрывисто, словно вытолкнул слова:

- Кто таков? Чей сын?

- 3аслав я, боярина Сбыгнева Константинича сын, - тот склонил голову. - Проведал я, уезжаешь, княже?

- Уезжаю, - скрипнул зубами Роман. - Не по нраву пришёлся я Галичу. - Наедине с собой боль, казалось, притупилась, а тут вдруг всплыла наружу бессильным гневом и жаждой мести. Думали, изгнали? В лицо смеялись? Ничего! Он ещё воротится, и тогда кровавыми слезами восплачут те, кто гнал его и бросал хулительные слова! Приход Заслава только ожесточил Романа, но не вымолвил он ни слова более, как боярич молвил:

- Ведомо - князь Владимир идёт с уграми…