Читать книгу - "Павел Дыбенко. Пуля в затылок в конце коридора - Владимир Шигин"

Вернувшись из Москвы в Берлин (Дыбенко ездил в СССР в отпуск — В.Ш.), я извещал Шпальке об обсуждении кандидатуры Егорова. Шпальке предложил мне всемерно поддержать установку центра правых, указав, что со своей стороны, он примет все меры к тому, чтобы дать возможность Егорову осуществить его план установления связи с руководством рейхсвера. Я передал германской разведки через Шпальке подробные сведения о Среднеазиатском военном округе, о политической и экономическом положении в Средней Азии… Систематически его информировал обо всех советских командирах, учащихся в германской военной академии, об их настроениях, связях и т. д. Немцев особенно интересовал командующий Белорусским военным округом Белов. Было очень трудновыполнимо наблюдать за Беловым, т. к. этот человек исключительно скрытный и даже жил он совершенно отдельно от всех прочих учащихся командиров РККА. Я предположил тогда, что немцы подозревают его в связи с другой разведкой. Однако утверждать этого не могу".

На вопрос следователя, удалось ли ему все же завербовать Белова, Дыбенко ответил: "Белова мне завербовать не удалось. Я опасался разговаривать откровенно, т. к. он не шел на сближение со мной. Но говорил с ним о кандидатуре Егорова на должность начальника Генерального Штаба и получил его согласие. В 1933–1934 годах я узнал от Левандовского, что Белов является фактическим руководителем военно-эсеровской организации в РККА и, находясь в Берлине, уже проводил активную эсеровскую работу. Со мной Белов, почему-то, на откровенность не пошел….

Уже позже на военном совете в 1935 году я встретился с Беловым и прямо заявил ему, что я знаю о нем, как об эсере и что мне это известно от Левандовского. Но Белов отрицал свою связь с эсерами. Тогда я, чтобы вызвать его на откровенность, сам рассказал ему, что я связан с правыми и в частности лично с Рыковым и лишь после этого Белов, в свою очередь, рассказал мне, что он считает себя правым и связан с Бухариным. Белов — человек чрезвычайно скрытный, очень осторожный, хитрый, всегда прикидывающийся простачком и оригиналом… Из военных, участников антисоветского подполья, мне от Левандовского было известно, что он (Белов — В.Ш.) был связан по эсеровской работе с Великановым, Савицким, Грязновым и из участников нашей организации правых, кроме меня и Егорова, так же с комкором Ефремовым и командующим войсками Северо-Кавказского военного округа Кашириным".

Что касается А.И. Егорова, то, неожиданно для многих, он был, в виде исключения, лично принят начальником германского Генерального штаба генералом Аламоном. Встреча эта, разумеется, не была случайной. С подачи Дыбенко немцы решили "прощупать" вероятного кандидата на должность начальника Генерального штаба РККА. Об этой встрече П.Е. Дыбенко рассказывал впоследствии так: "По словам Егорова, после продолжительной беседы, они установили полную договоренность о поддержке немцами правых. Аламон поставил вопрос об информации. Егоров возмущался, но согласился. После назначения Егорова начальником Генерального штаба, его связь с Берлином осуществлялась через немецкого военного атташе генерала Кестринга. В 1935 году на квартире Егоров встретился с польским генералом Стахевичем, начальником польского Генерального штаба…"

Чтобы оставаться объективными, следует отметить, что П.Е. Дыбенко и особенно М.К. Левандовский, в своих сообщениях из Германии в 1933 году делали акцент на антисоветской истерии в нацистских органах массовой информации. Они высказывали сомнения в необходимости обучения у немцев, ссылаясь на то, что концепции германского Генштаба устарели, что у немцев нет ни мощных бронетанковых войск, ни многочисленной авиации и в этом плане советский генералитет сам может их многому научить. Насколько их выводы были верны, показали события 1941 года.

Прошедши ускоренный неполный курс академии Германского Генштаба и, основательно познакомившись не только с немецким "шнапсом", но и со знаменитым травяным ликером "Егермайстер", Дыбенко рассчитывал, что с возвращением в Москву получит новое, более перспективное назначение, как и его собутыльник А.И. Егоров. Но его мечтам не суждено было в тот момент сбыться.

Из показаний П.Е. Дыбенко: "В начале июня 1931 года, когда мы вернулись в Москву, Егорова назначили начальником Генерального штаба. Мне и Буденному не удалось продвинуться. Он остался инспектором кавалерии, а я возвратился в Среднеазиатский военный округ…" Впрочем, вернулся Дыбенко туда уже ненадолго.

* * *

Кто-то может возразить, что Дыбенко, как пламенный революционер и большевик, априори не мог мечтать о неком мифическом "Великом Туркестане" и о должности туземного министра обороны. Однако анализируя протоколы допросов П.Е. Дыбенко 1938 года, становится очевидным, что после февраля 1918 года и до конца своей жизни Павел Ефимович был просто одержим мечтой снова стать министром. Как не вспомнить здесь своевольное создание им в 1918 году независимой от Москвы самозваной Крымской республики, в которой он сразу же назначил самого себя военным и морским министром. Обертка власти (большевистская или эсеровская, анархистская или пантюркская, немецкая или американская) при этом никакой роли для него не играла. Как говориться, где бы ни царствовать, лишь бы царствовать. А потому, ведя разговор о Дыбенко, мы должны понимать, что это был человек, однажды случайно прорвавшийся к вершине власти и отравленный наркотиком этой власти навсегда. Отсюда и все метания Дыбенко от узбекских националистов к правым коммунистам, от немецкой разведки к американской…

Помимо всего прочего, Дыбенко пытался еще играть какую-то свою собственную политическую игру, не понимая, что уже давно попал в цугцванг — ситуацию, когда любой последующий ход ведет лишь к дальнейшему ухудшению ситуации.

В 1933 году в Ташкент наконец-то пришел долгожданный для Павла Ефимовича приказ о назначении его командующим Приволжским округом. Конечно, Приволжский округ был не столь важным, как Московский, Белорусский или Киевский, но у Дыбенко появлялась теперь возможность почаще появляться в Москве и решать там свои вопросы, а это было уже неплохо. При этом Приволжский округ являлся откровенно тыловым, никаких боевых действий не вел, а потому в Куйбышеве можно было и расслабиться после праведных трудов в Средней Азии. Передав дела своему сменщику комкору М.Д. Великанову, Дыбенко, навсегда распрощавшись со Средней Азией, поспешил в Москву. Где, как он надеялся, его ждали важные политические дела.