Читать книгу - "От Сталинграда до Берлина. Воспоминания командующего - Василий Чуйков"

В наших боевых порядках произошло замешательство. Резервов не было, и батальоны покатились назад. Часть из них отступала через Тойму вброд, западнее завода, большинство устремилось к пешеходному мостику. Сейчас там образуется пробка — отличная мишень для противника. Хорошо еще, что он увлекся атакой на Тихие Горы и не видит пока, куда отступают красноармейцы. Этим надо воспользоваться немедленно.

Вскакиваю на коня, обгоняю отступающих и останавливаюсь у входа на мост. В голове созрел план: повернуть людей обратно и возглавить атаку на Тихие Горы, то есть во фланг противнику.

Но удастся ли сдержать огромную массу вооруженных людей, устремившихся на мост? Их человек четыреста, нас двое — я и ординарец. Кричу:

— Стойте! На мост вступите только через мой труп!

Вскидываю карабин. Первые остановились. На них стали напирать задние.

— Командиры, ко мне!

И теперь уже там, в задних рядах, послышались голоса:

— Стой!.. Стой!.. Назад!..

Это дали о себе знать командиры.

Приказываю:

— Кру-гом! Бьем противника во фланг и тыл! — Смотрю, большинство бойцов повернулось лицом в сторону противника. Кричу: — Вперед! В атаку! — И вижу, как командиры начинают распоряжаться.

Кризис миновал. Снова вскакиваю на лошадь.

— За мной! За мной!..

Вечером, подводя итоги, мы узнали, что с командиром полка случилась беда. И без того больной человек, он искупался в ледяной воде. При переходе через реку бурный поток сбил его лошадь, и ему пришлось вплавь добираться до берега. Сейчас его лихорадило, лицо посинело. Адъютант полка Назаркин, представители губкома Дунаев, Тарасов и я сидели возле него, отогревали чаем.

Вошли два солдата из 2-го батальона. Они передали мне письмо:

«Товарищ Чуйков! Мы чувствуем, что вы нам не доверяете и поэтому не пускаете в бой. Нам стыдно за прошлое, но неужели вы думаете, что нам советская власть не дорога, что мы можем быть изменниками? Готовы искупить свою вину. Пошлите нас в бой и поставьте сами любую задачу, мы ее выполним с честью и тем самым смоем позорное пятно».

Под письмом стояли подписи почти всех бойцов батальона.

— Кто научил вас написать такую петицию? — спросил я.

— Никто, сами. Бойцы приказали нам не возвращаться обратно без прощения.

Я попросил разрешения у командира полка Дудина завтра же с утра ввести в бой этот батальон. Меня поддержали товарищи из губкома. Тогда адъютант написал под диктовку распоряжение: батальону к рассвету 21 апреля быть на южной окраине Бондюжского завода.

Ночью командира полка увезли в полевой лазарет. Полк остался без командира и без комиссара. Командовать полком пришлось мне. Обязанности комиссара по моей просьбе взяли на себя представители губкома Дунаев и Тарасов.

Рано утром 2-й батальон вышел на исходные позиции. Ему была поставлена задача переправиться через Тойму, атаковать противника на противоположном берегу, занять деревню Бондюга и закрепиться в ней. Место форсирования реки — дамба. Однако разведчики тут же донесли, что дамба уже затоплена половодьем — глубина до пояса…

И все же решили наступать по дамбе, но, пока уточняли детали, противник повел наступление на Тихие Горы, стремясь вернуть вчерашнюю потерю. Он не подозревал, что справа от него готовится к активным действиям 2-й батальон, который был нацелен ему во фланг.

Первым бросился к дамбе Тарасов. Погрузившись по пояс в ледяную воду, он, не оглядываясь, устремился к противоположному берегу. За ним — весь батальон. Враг не ожидал такой дерзости, он даже не успел занять свои окопы на том берегу.

Ошеломив противника на этом участке вылазкой, 2-й батальон захватил деревню, закрепился в ней и соединился с 3-м батальоном, занимавшим соседнее село Тихие Горы. Белогвардейцы, боясь окружения, километров десять бежали без оглядки.

2-й батальон в этом бою взял в плен роту белых во главе с поручиком.

Надо было видеть радость на лицах бойцов батальона. Они искупили свою вину честно и самоотверженно. Белого офицера доставили в штаб дивизии.

Его показания были очень ценны. Вскоре мы получили телефонограмму от Азина, короткую, но радостную. Она гласила:

«Красным бойцам 40-го полка. Молодцы, ценю за отвагу, бейте так и дальше. Азин».

Десять дней полк оборонял завоеванный участок. За это время на левом фланге 28-й стрелковой дивизии, ведущей бой вдоль железной дороги Сарапул — Вятские Поляны — Казань, противник пробился к реке Вятке и создал угрозу окружения. Положение усложнилось еще и тем, что Вятка и Кама разлились, а мостов не было. Единственный пароход с баржей курсировал через Вятку от Мамадыша до села Анзирка. Поэтому всем частям, находящимся на правом крыле 28-й дивизии, было приказано отходить на Мамадыш. Прикрывал отход наш 40-й полк.

30 апреля ночью, сдерживая противника, мы начали отходить на Елабугу. В первый день отхода эскадрон конницы противника сумел обойти правый фланг полка по долине реки Тойма и захватить село Татарские Челны в нашем тылу. Белые, по-видимому, рассчитывали этим рейдом в тыл посеять панику. Но вражеский эскадрон был нами почти весь уничтожен. Вторая попытка окружить полк в районе деревни Лекарево также не увенчалась успехом. На рубеже деревень Мурзиха, Токмашка полк продержался целые сутки и тем самым обеспечил переправу частей 3-й бригады 28-й дивизии.

День 4 мая был самым трудным и опасным для нас. На переправе у села Анзирка скопилось много обозов и людей. В первую очередь переправляли артиллерию. Рейс парохода с баржей занимал несколько часов. Погрузка людей и обозов с имуществом шла беспорядочно. Тогда я назначил комендантом переправы Тарасова. Ему придавался взвод конных разведчиков.

Последний рубеж обороны полк занял в трех километрах от реки, которая разлилась километров на пять. Противник, озлобленный неудачами последних дней, яростно атаковал наши позиции. Напрягая все силы и расходуя последние боеприпасы, мы с трудом сдерживали его натиск.

Особенно долгим показался нам предпоследний рейс парохода с баржей. Случись что-либо с ним, подбей его противник, откажи двигатель — и мы остались бы на вражеском берегу. С ожесточением отражая атаки противника, мы не переставали наблюдать за пароходом. Вот он причалил к пристани на той стороне, разгрузился и наконец пошел обратно.

Я никогда не забуду удивительной организованности отходящих подразделений полка. Сами красноармейцы решительным образом пресекали малейший беспорядок. В последние, наиболее критические десять минут нам помогла наша артиллерия своим огнем. Она преградила путь наступающим цепям белогвардейцев.

Вечером 4 мая мы благополучно выгрузились в Мамадыше. Теперь нас от противника отделяла широкая Вятка.

На том и закончился самый тяжелый для нашей дивизии период борьбы с наступающими войсками колчаковцев. Им не удалось добиться того успеха, на который они рассчитывали. План наступления Колчака на Москву по северному направлению был сорван.