Читать книгу - "Яков Тейтель. Заступник гонимых. Судебный следователь в Российской империи и общественный деятель в Германии - Елена Соломински"

Глава первая

В мае 1875 года я окончил юридический факультет Московского университета. Предстояло решить вопрос: чему себя посвятить – адвокатуре или магистратуре? Деятельность адвоката тогда еще была окружена некоторым ореолом. Адвокатская трибуна была почти единственным местом, откуда могло раздаваться свободное слово. Под флагом защиты обвиненных в нарушении законов некоторые – идейные – адвокаты смело указывали на те болезни общества и государства, которые порождали преступления.

К речам таких ораторов общество и государственная власть прислушивались. Помню, с каким вниманием зал уголовного заседания слушал речи известного адвоката Спасовича.

В первое время, после введения судебной реформы, адвокатура могла гордиться тем, что в ее рядах много честных, идейных деятелей. Но с течением времени в адвокаты пошли, в значительном количестве, люди далеко не идейные. Звание адвоката стало уже не так почетно. В статьях Щедрина²⁰⁰ и многих менее видных публицистов адвокатура рисовалась в самых мрачных красках.

Рядом с адвокатурой стояла магистратура. Хотя деятели вроде Стояновского, Ровинского²⁰¹ и других тоже не часто попадались, судебное ведомство тогда еще не было развращено, над ним еще не оперировали Манасеины, Муравьевы, Щегловитовы²⁰² и другие.

Не считая себя способным быть в числе адвокатов, которые «глаголом жгут сердца людей»²⁰³, я решил посвятить себя скромной деятельности – службе по судебному ведомству. К этому меня особенно побуждало мое глубокое убеждение, что евреям не следует гоняться за крупными адвокатскими кушами, а нужно иметь своих представителей в рядах скромных, честных судей. На государственную службу евреев тогда хотя и принимали, но неохотно. В первое время судебной реформы несколько евреев попали в секретариат Сената, в прокуратуру, а некоторые и в магистратуру, но почти все или вышли в присяжные поверенные, или приняли православие.

Родственник мой Владимир Исаевич Тейтель познакомил меня с членом Московской судебной палаты Степаном Макаровичем Гулькевичем²⁰⁴, и при его содействии я был зачислен в кандидаты на судебные должности при Московской судебной палате. Когда Гулькевич был назначен прокурором Казанской судебной палаты, я был переведен туда. Из Казани, в мае 1876 года, я откомандирован был в Пермскую губернию. Евреев по судебному ведомству в большом Казанском округе, в состав которого вошли восемь обширных губерний, на службе было всего двое: Дилон, впоследствии член Казанского окружного суда²⁰⁵, да еще исполняющий должность судебного следователя в городе Красноуфимске Пермской губернии Илья Яковлевич Троцкий²⁰⁶Так как в Пермском округе только что были введены новые судебные учреждения, для ликвидации дел старых судов к следователям прикомандировывались в помощь кандидаты на судебные должности. Я как раз попал к Троцкому. Илья Яковлевич, невысокого роста, плотный, добродушный, добросовестный труженик, был крайне религиозен и набожен.